Ворон - стр. 5
«Кстати! Чуть не забыла! Надо сразу кинуть в сумку Гёте, а то Гадес не простит мне дырявую память!»
Паша жил на другом конце города, там, где раньше жили и мы (новая квартира и работа – это всё ради моего комфорта в адаптации к новой жизни, к новой школе, что продолжало повышать человеческие качества отчима), поэтому встречи проходили на Пятницком кладбище, позволяя быстро добираться девушке, то есть мне, причиняя неудобства другу, который отнекивался, каждый раз отзваниваясь о своём благополучном прибытии домой.
Уйти раньше возвращения с работы (даже не знаю, как их назвать… опекуны, наверное) моих опекунов, у меня не получилось, но я не стала подавать расстроенного вида, постаравшись приветливо улыбнуться.
– Добрый вечер, Лиза, – поздоровалась с женой Артёма Михайловича, который застыл в дверях, пытаясь вытащить застрявший ключ, – Артём Михайлович.
– Лена, куда ты так поздно? – нахмурилась женщина, которая всегда со мной тепло обращалась, с достоинством прощая все мои мерзкие поступки, которые я совершала, когда она только пришла в мою разбившуюся на осколки семью. – Ты опять на ваши собрания?
Отчим с женой относились нейтрально к моему желанию быть готом.
– Лишь бы это не мешало обучению и успешному становлению личности, – как сказал Артём Михайлович, увидев первый раз белую, словно смерть, в чёрных одеждах приёмную дочь, пока в это время бледная мачеха спешила раствориться на кухне, капая сердечное лекарство, запахи которого сразу же долетели до моего обрадованного мозга.
Выныривая из воспоминаний, заметила вопросительное выражение лица отчима, который, по-видимому, что-то у меня спросил.
– Что?
– Я спросил: «Ты не замёрзнешь в этом платье?» В конце концов, ноябрь месяц на носу… может тебя встретить?
– Всё нормально, меня Гадес проводит, – растеряно оббежала взглядом своё бордовое облачение, заметив одно упущение.
Быстро достав мамин кулон, который я поместила на атласную чёрную ленту, одела на шею, крепко завязав. Мама дала мне его перед смертью, запретив снимать и попросив обратиться к нему за помощью, когда та будет мне необходима – глупость, на мой взгляд, но с умирающими не спорят, поэтому клятвенно пообещав, собиралась выполнить эту маленькую просьбу.
Попрощавшись с обедающими опекунами, накинула пальто, быстро выскакивая на улицы вечерней Москвы.
Добраться до кладбища не составило труда – две остановки – и я на месте!
У ворот стоял Гадес, перепрыгивая с ноги на ногу. Долго стоит, видимо…
– Хай, Ворон!
– Привет, – улыбнулась я, радуясь по-настоящему, позволяя себе расслабиться и быть собой.
Продвигаясь медленно между гранитными памятниками, чувствовала себя спокойно, давно привыкнув к такой особенности готского движения. Несмотря на идеологию, любила приходить именно на место захоронения мамы, читая ей классику, которая бы обязательно пришлась той по душе.
– Как дела в школе?
– Стараюсь из последних сил не быть агрессивным готом, но это у меня плохо получается, – стыдливо скосила взгляд на улыбающегося парня, волосы которого ещё совсем недавно имели светло-русый цвет, а теперь темнели в сумерках вечернего города.
Мне на этот счёт повезло – затрат на краску не испытывала, потому что чёрный от природы цвет волос, отливал синевой, струящимся длинным потоком ниспадая на спину. Я любила свои волосы и старательно ухаживала за ними, постоянно подкармливая, но когда поняла, что моя гордость привлекает к себе внимание парней лицея, перестала ходить с распущенными волосами.