Ворон - стр. 52

– На маскараде у Карагиных, – улыбнулась она многозначительно, глядя на Полину.

– Почему же на маскараде? Или я должен буду отгадать вас под маской, чтобы быть достойным свидания, не так ли?

– Вы догадливы, как всегда, – засмеялась Полина. – На этот раз только наоборот: вы будете достойны его, если не угадаете Гуль.

Гуль, не улыбаясь, слишком серьезно сказала:

– О да, я бы так хотела не быть вами угаданной!

– Во всяком случае не-раз-га-дан-ной вы мне были и такою, видно, останетесь, – поклонился Багрецов, думая с раздражением: «У этих женщин против меня целый заговор!»

Когда Гуль ушла, он сказал Полине небрежно:

– Что это у вас с ней за тайны?

– Я корыстна, – улыбнулась своей флорентийской улыбкой Полина, – и мне сперва надо узнать, что я сама могу получить.

– Дешевый дар – маскарадный секрет, – поддразнил Багрецов.

– Не шутите маскарадом, особенно в Италии, где при помощи маски издавна совершаются преступления… или узнаются уже совершенные.

Полина пытливо глянула Багрецову в глаза, но он сказал холодно и серьезно:

– Это все пустяки, времени мало, займемся вами. Я знаю, Полина, как вы умны, и потому не прибегну с вами в том деле, ради которого пришел, ни к одному из обычных приемов хитрого увещания. Я начну прямо с цели. Я явился к вам сватом…

Полина рассмеялась.

– Для пущей оригинальности, – сказала она сквозь смех, – я предполагаю вас даже не уполномоченным на это сватовство самим женихом?

Полина была невысока и тонка. Багрецов должен был наклониться к ней близко, чтобы говорить. Он сел рядом на камень. Издали могло показаться – влюбленные.

– По вашей реплике, – улыбнулся Багрецов, – я вижу, жених вам известен.

– Еще бы! Синьор Алессандро.

– Так слушайте ж меня хорошо: это художник гениальный. Первый из художников русских, не подчинившийся влиянию ни Рафаэля, ни Тициана, ни дель Сарто в изображении близкого им сюжета. Если вы не видите на его полотне щегольского мазка и фейерверка Брюллова, то это лишь залог того, что вещи им писаны для веков, а не для злобы дня. Его работа – целая академия. Благородство стиля, сила композиции…

– Что это, вы затеяли целый трактат, – сказала лукаво Полина, – и не боитесь наскучить?

– Сейчас дело коснется вас лично, и тут, я знаю, у вас терпения хватит на век!

– В таком случае слушаю. Но напрасно вы полагаете, что я не знаю цены Александру Иванову. Вчера Каммучини не мог им у нас нахвалиться. Он ставил его выше Брюллова. Но что мне от этого?

– Полина, дослушайте до конца. От вас одной зависит, чтобы всеобщие надежды на его гений были оправданы, чтобы имя его уже сейчас, при жизни, прогремело в Европе. Припомните триумф его «Магдалины» здесь, в Капитолии. Если «Явление Мессии» будет окончено так, как начато, – оно вызовет бурю.

Полина, возьмите фортуну этого ребенка-мечтателя в ваши умные, деловые руки. Покажите, что вы не обыкновенная женщина. Действуйте не по сентиментальности обманчивых чувств, а по логике и уму, которые знают, откуда идут и к чему приводят.

Заставьте Иванова скорее окончить картину. Если, не размениваясь по сторонам, он все силы отдаст на нее, он скоро ее завершит. Вы настойте на том, что тщетно и давно ему предлагают, – везти свою вещь по главным городам Европы. Подобная выставка ему даст огромные деньги и всемирную славу.