Вор и проклятые души - стр. 28
Двое пересекли линию внешних укреплений. Один укрылся за большим валуном: сразу как миновал пролом. Другой метнулся вправо к развалинами домов. И снова тишина: ни нас, ни эльфов – хозяев замка.
В Наур Адаб вошел третий разведчик. Добравшись до засевшего за валуном, обменялся с ним несколькими фразами. Мне показалось, что эти двое то и дело кивали на донжон. Правильно! Мы здесь! Куда ж нам деться, когда следы на снегу ведут только в главную башню Волчьего дома?
Я оскалился, распаляясь при мысли о скором и неминуемом бое с прихвостнями Низверженного. Он убил Старика! В его плену Алиса! Из-за него я однажды умер! А еще… Кровь и песок! Сколько же мне глядеть на изуродованную нечеловеческую руку? Я снова смотрел на нее.
Разведчик, который проник в безмолвные развалины последним, уже бежал назад. Чтоб доложить, что в замке все спокойно, а мы спрятались внутри донжона. Трем разведчикам соваться в него значило никогда не выйти наружу.
Мы терпеливо ждали: я и рядом Ирма с Велдоном, а где-то внутри донжона предвестник со смертным именем Бран – и мы дождались. Отряд наших преследователей выбрался из леса и двинулся на Волчий дом. Орнорцы и иные.
Пришельцы из умирающего мира Даад шли в центре. Три офицера ступали след в след, вокруг них – стражи. Десять иномирцев, на голову выше остальных. Я помнил их маски с мордами зверей, что скрывали нижнюю половину лица великанов. Пасть без губ с мелкими и острыми зубами и бурая чешуя ящерицы.
Две трети отряда составляли солдаты из орденской стражи. В шлемах с высоким гребнем и полями, загнутыми с боков, как у огсбургской пехоты. Все с арбалетами. Идут разделившись на два крыла и развернувшись лицом к замку. По десять стрелков слева и справа от офицеров и великанов-полуящеров.
Где-то в лесу должен остаться один или двое. Может быть, трое… Неважно! Для высшего вампира эти трое – считай, что младенцы. Я оглянулся – Ирма уже готова. Вскинула к ночному безоблачному небу лицо, а за спиной – широко расправленные крылья нетопыря. Опущенные руки чуть расставлены в стороны, на пальцах – длинные когти. Ангел смерти!
Я чертыхнулся. Нет, Ирменгрет совсем не ангел. Просто смерть, воплощенная в нечисть, в ожившего мертвеца, и смерть может быть по-своему прекрасна в этом своем воплощении.
Монах в нескольких шагах от вампира. Сгорбился, скрючился, выставив перед собой руку. Что он делает? Кровь и песок! Осенил себя знамением! Я зарычал, но если бы мой рык мог повернуть время вспять!
– Проклятый пепел! – сорвалось с уст.
Я вслушался в тишину, которая по-прежнему царила в Волчьем доме. Ничего не изменилось. Но проклятому святоше ведь говорили – забыть в этих развалинах про Бога Отца и Бога Сына, веру и молитвы!
Не заметил, как сбросил с себя магический покров и оказался рядом с церковником, схватив его за грудки.
– Велдон! – зашипел я. – Ты что творишь!
Монах вцепился в мою левую руку, попытавшись разжать пальцы с черными когтями, да это все одно что раздвинуть руками тиски.
– Впредь буду помнить… – прохрипел он.
– Уж не забудь, – я был разъярен, но отпустил церковника.
Не до него сейчас!
– Они спят, – Ирменгрет оторвалась от созерцания неба. Она смотрела на меня и Велдона голодными глазами. Улыбаясь. Показав длинные клыки вампира.
Прежнему Николасу Гарду было бы страшно. Нынешнему – нет. После сделки с Дьяволом… после сражения с Низверженным и его армией, когда за спиной были только Велдон и Лилит… после смерти и пустоты, что была за той гранью… теперь уже не испугать нечистью, расправившей крылья.