Вор и проклятые души - стр. 30
– Мой черед!
Я потянулся к магии, сливаясь со тьмой. Смотрю сквозь серую хмарь на сгусток тьмы в проломе за спинами офицера и двух полуящеров, что остались в тылу орденского отряда. Мир померк на миг, что быстрее удара сердца – и я там. Меня не заметили, я все еще укрыт плащом дьявольской силы. Внутри сладостное чувство от единения с мощью первородной тьмы Орнора, которую мы знаем под именем Люцифера.
Проклята душа моя во веки веков…
Покинув черно-серый мир, я шагнул к ближайшему великану, замершему чуть правее, и наотмашь ударил по его предплечью. Бракемарт легко вонзился в плоть, разрубая кость. Полуящер заревел, как смертельно раненный зверь, хватаясь правой шестипалой рукой за обрубок. Обезумев от боли, он забыл обо всем, даже обо мне, потому как открылся следующему удару.
Прямая сабля вонзилась в горло, вопль и рев мигом захлебнулись. Огромная туша в черном плаще до пят и в полумаске вепря на лице качнулась на каблуках сапог и рухнула на спину, а через мгновение моя прямая сабля отразила изогнутый клинок тяжелой сабли другого иномирца. Почти одновременно с выпадом клинка полуящер обрушил сверху стальной крюк.
Для прежнего Николаса Гарда этот удар означал бы верную смерть – мощь, вложенная в выпад, и быстрота нелюдя из чужого мира невероятны для человека. Я нынешний, извернувшись, перехватил запястье великана своей левой чешуйчатой рукой. Она сама сжала тиски, искрошив кости и плоть иного в кровавый фарш. Великан захрипел, роняя оружие, и получил бракемартом в грудь.
Стальной крюк, выкованный заостренным когтем, что выпал из лапы полуящера, я успел перехватить и теперь сжимал левой рукой со змеиной кожей.
Со вторым великаном всё! Я рывком высвободил клинок из упавшего на колени и заваливающегося на бок мертвого тела. С сабли стекала красная кровь, такая же, как у нас, детей Орнора.
Я исподлобья смотрел на офицера. С клинка в опущенной руке на неподвижное тело в черном плаще падали темные капли. В другой крюк-коготь. Офицер таращился на меня, выставив вперед обе руки с шестью растопыренными пальцами на каждой. На лице и во взоре застыло изумление, что через удар сердца превратилось в ужас.
Магия Низверженного не действовала на появившегося из ниоткуда и с легкостью убившего двух стражей чудовища, то есть меня. Я оскалился, собираясь сказать нечто колкое в адрес потерявшего мужество иного, но не успел.
Он рванул от меня к своим, надеясь найти средь них спасение. Я бросил крюк змеиной рукой, и стальной коготь вонзился точно меж лопаток. Вскрикнув, офицер упал на камни, так и не выбравшись из пролома в стене.
На его поясе тонкий меч, который мне пригодится. Я двинулся к мертвому и замер, поразившись осознанием своей новой сущности.
– Кровь и песок!
Мне нравилось убивать! Я сделал это с удовольствием. Мгновение назад я улыбался, глядя на трех только что сраженных мной… Что я такое?… Зажмурившись, я проклинал и себя, и сделку, и весь этой дрянной мир!
– Проклятый пепел!
Я открыл глаза. Николас Гард не имеет права на слабость. Пока Алиса в плену Низверженного – меня нет! Я лишь орудие против возвратившегося бога. Пусть у этого орудия есть разум и воля, но все же я только орудие! А душа… В закладе у Сатаны.
Но не отступлю! Пойду вперед, чего бы это ни стоило – ни мне, ни кому бы то ни было еще! Зарычав, я направился к мертвому офицеру, чтоб встретить нового врага с двумя клинками.