Вопрос и ответ - стр. 18

Река поворачивает, мы огибаем холм, и вдруг впереди вырастает огромная железная башня.

– Что это? – спрашиваю я.

– Тебе-то какая разница? – ухмыляется Дейви, хотя ответа явно не знает.

Мэр Прентисс молчит.

Сразу за башней дорога опять поворачивает и идет вдоль длинной каменной стены. Чуть дальше в стене виднеется арка больших деревянных ворот. Больше за длинную – очень длинную – стену никак не попасть, а у ворот дорога заканчивается.

– Первый и последний монастырь Нового света, – говорит мэр Прентисс, останавливаясь у ворот. – Он был построен для спокойной жизни наших святейших, когда мы еще верили, что сможем побороть Шум с помощью дисциплины и самоотречения. – Его голос твердеет. – Но монастырь забросили, не успев толком достроить.

Мэр Прентисс поворачивается к нам. В Шуме Дейви вдруг вспыхивает странная искорка радости. Мэр бросает на него предостерегающий взгляд.

– Тебе не дает покоя вопрос, – говорит он мне, – почему я назначил своего сына твоим надзирателем.

Я кошусь на Дейви, тот все еще улыбается.

– Тебе нужна твердая рука, Тодд, – говорит мэр Прентисс. – Ты до сих пор раздумываешь, как бы отсюда сбежать, и при первой возможности попытаешься это сделать. Чтобы найти свою драгоценную Виолу.

– Где она? – спрашиваю я, заранее зная, что ответа не получу.

– Я не сомневаюсь, что Дейви будет как раз такой твердой рукой.

Сыночек ухмыляется.

– А взамен он поймет, что такое настоящая отвага. – Улыбка Дейви тут же меркнет. – Что такое благородство, что значит быть настоящим мужчиной. Другими словами, он поймет, что значит быть тобой, Тодд Хьюитт. – Мэр Прентисс бросает на сына последний взгляд и разворачивает коня. – Мне не терпится узнать, как прошел ваш первый день вместе.

С этими словами он дергает поводья и уносится обратно в Нью-Прентисстаун. Зачем он вообще с нами ездил? Уж наверняка у него были дела и поважней.

– Разумеется! – кричит мэр Прентисс, не оборачиваясь. – Но тебя нельзя недооценивать, Тодд Хьюитт!

Он скрывается из виду. Мы с Дейви дожидаемся, пока топот копыт не стихнет вдали.

Я заговариваю первым:

– Скажи, что случилось с Беном, или я выгрызу тебе глотку.

– Босс тут я, малыш! – Дейви опять ухмыляется. Он спрыгивает на землю и бросает на землю свой рюкзак. – Лучше относись ко мне с уважением, не то па…

Я уже спешился, и мой кулак летит прямо в жалкое подобие его усов. Дейви не успевает увернуться от удара, но тут же бьет в ответ. Я тоже бью, не обращая внимания на боль, и мы валимся на землю, сплетаясь в вихре кулаков, локтей и коленей. Дейви все еще покрупней меня будет, но не намного, так что я почти не замечаю разницы. И все же в конце концов он прижимает меня к земле, заламывает мне руки за спину и утыкается локтем в горло.

Его разбитые губы кровоточат, нос тоже, да и мое лицо выглядит не лучше. Плевать! Дейви тянется за спину и достает из кобуры пистолет.

– Твой па ни за что не позволит меня пристрелить, – хриплю я.

– Ага, – выплевывает Дейви. – Но все равно у меня пушка есть, а у тебя нет.

– Бен тебя побил, – хриплю я под его локтем. – Тогда, на дороге, он тебя остановил, и мы сбежали.

– Никто меня не останавливал, ясно? – ухмыляется Дейви. – Я взял его в плен! Отвел к па, и па разрешил мне его пытать. Я замучил его до смерти!

И тут в его Шуме…

Я…

Я не знаю, что возникает в его Шуме (он лжец,