Волшебное зеркало Тимеи - стр. 23
«Ну и голос… Не голос, а какой-то скрежет!» – вспомнились мне слова, брошенные в телефонную трубку директором филармонии. Боль разлилась под красивым домашним платьем, в которое утром меня нарядила Мишель. Мой ангельский голос будет слышен только здесь, в этом прекрасном и безлюдном месте, где сердце сводит холодной тоской… Только здесь живёт настоящая Марина Обручева, а за его пределами зашаркает ногами седая скрюченная старуха… Если мне удастся когда-нибудь попасть за эту красивую, словно сплетённую из металла, ограду.
Наши глаза встретились.
– Убери вселенскую муку из взгляда! – резко приказал Рене. – И помни, для всех гостей ты – счастливая и влюблённая невеста. Улыбайся! Ну?!.
Оттеснив ненавистного старика плечом, я побежала к лестнице, задыхаясь от отвращения и безысходности.
Глава двенадцатая
С безупречно, локон к локону, уложенными волосами, нежным макияжем, в длинном ярко-синем платье я спускалась по лестнице в бальный зал. Взгляд мой не был счастливым. Он был каменным. Изо всех сил я старалась подавить в себе боль, разрывающую сердце.
Сверху, со ступеней, я видела обильно накрытые столы, снующих худосочных дам, мужчин разных комплекций. От всей этой разноцветной толпы веяло чем-то ненастоящим и жутковатым.
При виде спускающейся невесты гости приподняли свои головы и дружно уставились на меня.
Неожиданно возле столика, на котором стояли бокалы с шампанским, я увидела привалившегося к стене отрешённого Ксавье.
Сердце моё ёкнуло.
«Где-то здесь должен быть и Аурунтам… – подумала я, чувствуя, как от волнения ком встаёт в горле. – Может быть, удастся проникнуть в его чемоданчик?..»
– Какая красавица! – послышался низкий раскатистый голос. – Рене, да ты счастливчик! И как только тебе удаётся влюблять в себя таких прелестных женщин?.. Но эта, пожалуй, самая красивая из них!
Мужчина говорил по-французски.
Мы во Франции, утвердилась я в своём предположении.
Хор мужских голосов загудел восторженно, женских – высокомерно и завистливо.
Я спустилась и встала по правую руку Рене. Месье Валлин был в ослепительно-белом костюме, который ещё сильнее подчёркивал желтизну его лица. Он улыбнулся и нежно посмотрел на меня.
Скоро мы станем мужем и женой… Меня передёрнуло от одной мысли об этом.
– Я рад представить вам мою Мари, будущую мадам Валлин, – гордо оповестил присутствующих Рене.
Мои ладони невольно сжались в кулаки, ногти впились в кожу.
Мари… Теперь у меня отнято и имя – последнее, что ещё оставалось от прежней жизни.
– Познакомься, дорогая, с музыкантами моего оркестра. Это первая скрипка – Поль Вергелен.
Гася горькие мысли, я обернулась к гостю.
Столь звучное имя принадлежало, увы, горбатому седовласому человечку с проницательным взглядом. Он подозрительно посмотрел на меня, затем резко отвернулся и ткнул в рот вилку с кусочком сельди.
«Никаких манер», – подумала я.
– А это концертмейстер группы альтов – Даная Фиориди.
Внешность Данаи тоже оказалась далека от совершенства – она была довольно молода, но одета безвкусно и даже вульгарно. Глаза её были жирно подведены чёрным, и определённо дама пребывала в плену у порока пьянства. Она хлебала коньяк «Riply’s day» в огромных дозах.
Имена музыкантов были итальянскими, греческими, французскими, внешность различалась от жгучих брюнеток и брюнетов до бледных белобровых блондинов и блондинок, и мне так и не удалось понять, какая нация преобладает в оркестре.