Волки выбирают пряности - стр. 21
Мама обещала, что чёрный плащ придёт.
Обещание было нарушено…
Я резко села на кровати и, ловя ртом воздух, попыталась успокоиться. Кошмар был до того реальным, что казалось, будто я только что вернулась на семь лет назад.
Мне думалось, я давно искоренила детские страхи и всё забыла, но оказывается – нет. Сон всколыхнул в душе прежние волнения и заставил вновь почувствовать себя одинокой и никому ненужной.
Я помотала головой, отгоняя наваждение, и несильно похлопала себя по щекам.
Хватит! Это всего лишь кошмар, а испуганная девочка давно выросла!
Тот вечер накрепко отпечатался в моей памяти. Множество раз я возвращалась к подслушанному разговору, пытаясь понять, о чём шла речь. То, что он был напрямую связан с исчезновением родителей, не вызывало никаких сомнений.
А ещё я помнила имя – Хильд. Правда, кем являлся «чёрный плащ» выяснить так и не удалось. Насколько я теперь понимала, он должен был устроить нас с Эриком в хорошее место, но почему-то нарушил слово. Либо просто не захотел возиться, либо ему что-то помешало. Мне почему-то казалось, что верным является второе.
Часы показывали без десяти минут шесть. Надо же, прошло целых три часа, а казалось, что всего лишь на минутку прикрыла глаза…
Я проверила развешенную на стуле одежду, но та по-прежнему была мокрой. Стоило подумать о том, что мне придётся весь сегодняшний вечер просидеть в комнате, как вдруг раздался стук в дверь. Открыв, я увидела госпожу Глорисс, держащую тёмно-синее платье и небольшой свёрток.
-Твоя форма, - сообщила заведующая, протянув мне свою ношу. Обратив внимание на мой внешний вид, она добавила. – Душ, как я вижу, ты уже нашла. Если понадобится утюг – прачечная на первом этаже. И да, больше возиться с тобой не стану, если возникнут какие-то вопросы, обращайся к своему…двоюродному деду, так кажется?
Интересно, мне показалось, или в её голосе прозвучала усмешка? Складывалось впечатление, что госпожа Глорисс видит меня насквозь и ни на йоту не верит в наше со сторожем родство.
-Благодарю, - произнесла я, стараясь ничем не выдать своей настороженности.
-Хочешь успеть на ужин, поторопись, - напоследок бросила заведующая. – Иначе всё раздадут, и тебе ничего не останется.
Теперь, когда я обзавелась сменной одеждой, сидеть в четырёх стенах не собиралась. Мысль о том, что наконец-то смогу нормально поесть, подстегнула ускориться. Никогда бы не подумала, что буду настолько часто вспоминать о еде! Вот, что делают с человеком трудности и тяжёлые жизненные обстоятельства…куда уж там пище духовной…
Платье оказалось великовато и лишний раз напомнило о моей излишней худобе. Пришлось проделывать в ремешке дополнительное отверстие, но даже после этого оно продолжало висеть, вместо того, чтобы плотно облегать талию. По длине форма была на ладонь ниже колен и, посмотревшись в зеркало, я обнаружила, что неприкрытые ноги походят на спички. Как и руки – запястья стали до того тонкими, что казалось, вот-вот преломятся.
Я, конечно, всегда была очень стройной, но сейчас мой вид можно было охарактеризовать скорее как болезненный. Одни выпирающие скулы чего стоили. А и без того большие глаза на осунувшемся лице казались непропорционально огромными.
Красота…хоть сейчас на первые страницы столичных газет.
Безнадёжно махнув рукой на собственную внешность, я развернула принесённый госпожой Глорисс свёрток. В нём оказался комплект нового белья, чулки, передник, платок и короткие ботиночки. На последних виднелись потёртости, одна пряжка держалась на добром слове, но это было гораздо лучше моей прежней рухляди, которую назвать обувью даже язык не поворачивался. Сомнительно, что всем новым уборщицам выдают что-то кроме передника и платья, так что, скорее всего, обо мне снова проявили особую заботу.