Волк? Но я не боюсь - стр. 12
Обучая волка говорить, попутно я также старалась научить его правильному поведению среди людей. Ну, насколько это было возможно в лесу, ведь у нас не было ни посуды, ни сменной одежды, ни мебели... А волку придется как-то вливаться в человеческое общество.
Ходил волк вперевалочку и в человеческом облике он был очень неуклюжим. При взгляде на него, возникала мысль, что он собирается упасть на четвереньки. Поэтому я всё время следила, чтобы он держал осанку. Когда Альфа начинал сутулиться или пытался поставить руки на землю, я хлопала его по плечам. Волку не всегда воспринимал мои замечания или уроки спокойно. Нередко он начинал на меня рычать, скалиться или просто отмахиваться от меня.
- Я не боюсь, и не смей на меня голос повышать! – Заявляла я тогда своему спутнику.
Иногда он на меня обижался и за это. В таких случаях он хмурился и шел, отставая от меня на пару шагов или отвернувшись в сторону. В подобные моменты на мои вопросы или просьбы волк отвечал фырчаньем.
Но я быстро нашла самое лучшее средство даже в момент недовольства Альфы заставить его сделать все, чего бы я ни пожелала. Я просто обнимала моего волка, утыкалась ему лицом в грудь или спину, и все! Он становился покладистым, как комнатный щеночек.
Но Альфа был далеко не глупым мальчиком, он и сам порой пользовался этим безотказным средством. В конце концов, обниматься и целоваться для нас с Альфой стало самым естественным и приятным способом помириться и просто отдохнуть.
В объятиях моего волка мне было уютно и тепло. Порой, в дождливую погоду, мы целыми днями нежились лёжа в какой-нибудь норе. А их Альфа находил с завидной лёгкостью. Только мне все сложнее становилось удерживать Альфу от более близких отношений. Я очень боялась разорвать душевную близость между нами, тогда волк остался бы без маяка. А когда связь между нами станет достаточно крепкой, я не понимала.
В поселении старшие волки объясняли молодежи, что они должны почувствовать, чтобы переступить на другую ступень общения с парой. Знал ли Альфа, когда близость со мной не навредит его маяку, я у него спросить не могла. Поэтому я просто не позволяла нашим поцелуям и объятьям перерасти во что-то большее.
Хоть я часто впадала в отчаяние от непонятливости и упрямства волка, но за несколько недель он многому научился. Сейчас Альфа мог более-менее понятно выражать свои мысли, ходить с ровной спиной, прежде чем обернуться волком, снимать одежду, разжигать костёр, готовить.
А я, в свою очередь, научилась доверять ему. Я увидела, что за странным поведением скрывается далеко не глупый человек. Альфа не был недоразвитым, больным или ущербным, просто мой волк оказался особенным: неразговорчивым и немного замкнутым. Он не привык и не умел общаться. Но я привыкла к его постоянному хмурому выражению лица, резкости, дикости, к его рычанию и говорящим взглядам необыкновенных бирюзовых глаз. Я уже нормально воспринимала и наготу волка, когда он возвращался после ночной охоты и долго ходил возле нашей очередной норы, не одеваясь.
Но главное, что мне нравилось в моем волке – это то, что он был заботливым. За три недели нашего шатания по лесу я привыкла к нему, и к тому, что нас во всём мире только двое.
И хоть Альфа не научился говорить, я сама начала его хорошо понимать лишь по нескольким словам.