Волк - стр. 27
– Теленка, значит, потерял, – я выждал многообещающую паузу, – следи за остальной живностью.
– Я тебя умоляю, – послышался смех, но какой-то уж очень неискренний, – уж мне-то про свои колдовские штучки заливать не надо. Я цифры «13» не боюсь, а уж тебя, щенка, подавно.
Так меня еще никто не оскорблял. И дело даже не в «щенке», хотя это слово тоже не из приятных. Но поставить под сомнение, сравнить с суеверием все то, чему научил меня дядя…
А что бы я там не говорил, все-таки кое-что умею.
– Посмеешься потом, когда ущерб будешь подсчитывать.
– Слышь, ты, – прозвенели злые нотки в его голосе, – как я понимаю, твой паровоз скоро отъезжает. Скатертью – дорога. А если передумал ехать, давай встретимся. Посмотрим, какой ты грозный на самом деле.
– Я лучше воспользуюсь твоей стратегией – нанесу удар исподтишка.
– А не боишься, что твой дом… В смысле – Егорыча. Ты же приемыш. Сгорит к чертям этой ночью, со всеми вашими домовыми? Я лично займусь расследованием. И, уверяю тебя, не найдется не одного свидетеля.
– Свидетелей не будет, пока меня тут нет, – заметил я, – с моим приездом объявятся и свидетели и запись найдется на чьем-нибудь телефоне.
– К твоему приезду я уже не буду участковым, – разошелся Васильев, – и не ты, и ни остальные козлы, мне будут не указ.
– Как ты думаешь, кого здесь больше уважают – меня или твое удостоверение.
– Мне плевать на уважение, я здесь – закон.
– Вот из-за таких уродов, как ты, ментов и не любят.
– Чеши языком, сколько хочешь, – подвел итог Васильев, – но следующая встреча может оказаться для тебя последней.
– Застрелишь из табельного? – съязвил я, – Из-за угла, как ты любишь.
– Да я не прочь и голыми руками тебя порешить. Всегда тебя ненавидел. Убить – не убью, а калекой сделаю.
Можно было долго еще вести наш взрослый конструктивный спор, но машинист поезда меня ждать не будет.
– Кстати, забыл сказать, – я постучал ногтями по корпусу телефона, – я записал наш разговор, на всякий случай. Думаю, остальным козлам понравится.
– Чего ты сделал?
– Эпоха hi-tech, и все такое, – процитировал я одного человека.
– Слышь ты… – начал он.
– До встречи, – не очень культурно перервал я его и отключился.
А что тут поделаешь – меня воспитывал колдун, и такого предмета как «этикет» мне не преподавали. Однако, меня заждались.
На ходу кивая Ринатику, я быстрым шагом подошел к Васе.
– Значит так. Передай Кузнечику, что все хорошо, пусть живет долго и счастливо, я так сказал.
– Передам.
– Я бы сам, но ехать надо. Времени нет.
– Понял.
– Отучусь и через пять лет приеду. Ну и навещать буду. И если тут ничего не изменится, и ты в том числе – до свидания и навсегда. Все понял?
– А точно приедешь? – на губах Васи появилась улыбка.
– Слово колдуна.
Я рывком открыл дверь маршрутки, и заскочил внутрь.
– И пожалуйста, зайди ко мне домой…
Лицо Васи выразило сомнение.
– Не бойся, – сообразил я, в чем причина, – теперь можно. Кур похоронить надо.
– Все сделаем в лучшем виде.
Вася стоял, гордо расправив плечи, глаза светились. Мне показалось, что у него все сложится хорошо.
– Не надо в лучшем виде – просто и без почестей, сожги или закопай в лесу.
А то, как бы до смешного не дошло.
Василий улыбнулся и кивнул.
– Извини, – сказал я Ринатику.
– Ничего страшного, но немного надо поднажать.
Маршрутка дернулась с места как ошпаренная. За давно немытым окном замелькали березы, осины и сосны. Поселок остался за спиной, вместе с моим лучшим другом Васильевым. Я аккуратно держал коробку на коленях, как если бы это была хрустальная ваза древнейшей китайской династии.