Волк - стр. 29
Тимофеев удивленно посмотрел на него.
– А что, нельзя?
– Да нет, братан. Хочешь – смотри. Но все же… Почему?
– Тебе правду сказать? – невесело усмехнулся Тимофеев.
Оба не заметили, как автомобиль увеличил скорость.
– Ну естественно, правду. Я тебя за это и уважаю, за правду.
Тимофеев вздохнул.
– Потому что я ее люблю.
Тут раздался грохот. Друзей бросило вперед. На их счастье сработали подушки безопасности.
– Кажется, приехали, – засмеялся Тимофеев, вытирая с губ кровь.
Сквозь шум работающих, но бесполезных дворников, они услышали, как отворилась калитка. Захрустел снег, оповещая чье-то приближение. Затем дверь со стороны водитель открылась, и они услышали голос Кузнечика:
– Ну вы и уроды!
На утро уже никто ничего не помнил. Оно и к лучшему. Незачем друзьям ссориться. Но свои ошибки надо исправлять. Васильев купил два профлиста, а Тимофеев отремонтировал забор Кузнечика, под пристальным надзором хозяина.
– Лучше бы сам сделал, – сокрушался потом Кузнечик, глядя на эту халтуру.
Паха скоро женится
Поезд прибывал на вокзал строго по расписанию. Проводник завершал последние приготовления. Люди доставали свой багаж. Шумели и толкались в проходе. Колеса стучали все ту же, никогда не меняющуюся мелодию уезжающих и прибывающих.
Вечерний город встречал меня приветливым летним солнцем, прикоснувшимся к горизонту, синим небом и легкими облаками. На столике позвякивал пустой стакан, а за окном, все медленней и медленней, пробегали дома, столбы, тополя. Скоро пух полетит, мечтательно подумал я. Красота! Нос чешется, глаза слезятся. Жарко. Душно. Единственное спасение – ливень. Такой, чтобы насквозь. Чтобы враз все сорвать с веток и прибить намертво к земле. Интересно, умел ли дядя дождь вызывать? В поселке хотя бы тополей нет. 1:0, в нашу пользу.
Вот такие неслаженные и путанные мысли посетили меня в тот вечер. Голова плохо соображает, когда после чистого воздуха и необозримого простора – многоэтажки, выхлопной газ, суета – 2:0. И конечно – тополиный пух.
А река у нас – чистая.
На перроне, среди остальных встречающих, меня уже ожидал Паха. Дерганый и взвинченный. Выхватив одной рукой пакет, другой схватив меня за ветровку, чуть ли не за шкирку, он потащил меня к вокзальной площади.
– Давай быстрее, – вел он меня за собой, как пятилетнего ребенка.
– Да что случилось-то? – спросил я, внимательно смотря, как Паха неосторожно размахивает пакетом.
– С девушкой тебя познакомлю.
Он тащил меня напрямик по железнодорожным путям, не обращая внимания на прогуливающихся невдалеке стражей порядка.
– С какой такой девушкой? – от ускоренной ходьбы мне было трудно говорить.
– С моей, конечно, – радостно ответил Паха, – в машине ждет.
– Боишься, что без нас уедет? – я вырвался из его мертвой хватки.
Павел остановился. Задумался. Посмотрел на небо. Мысленно что-то подытожил. Произнес:
– Действительно, чего это я? – и расправив плечи, гордо сказал, – Подождет, ничего с ней не случится.
Мне сразу вспомнился наш петух. Такой же высокомерный и гордый. Стопроцентный мужик. Хороший петушок был.
– Ну? – спросил я, осторожно забирая у него пакет.
– Что?
– Где ты ее нашел, такую красивую?
– В обед в парке встретил, на лавочке сидела, книгу читала. Прикинь – книгу читала! – Паха уже никуда не спешил, рассказывал не спеша и с чувством, – И тут я подошел, представился. Она, естественно, не устояла перед моим обаянием. Вот.