Волк и Сокол - стр. 6
С них сняли волчьи шкуры и облачили в кольчуги и новые плащи, дали боевые мечи, а на Вадима старший жрец надел малый венец, венец наследника земли Новгородской.
Войско встало навстречу князю Гостомыслу: развевали боевой багрянец знамён крылья Стрибога, даровал им великую силу Велес, осенил боевой десницей Перун, и вновь благословляла лучами своими Мати Зáря, зане теперь и в их дланях дремал священный огонь, который обратят они на защиту Родной Земли.
Отгремело веселье, завершился княжеский пир. Вадим стоял в деревянной галерее и смотрел за реку, где стоял ровным рядом бор. В сумерках сосны казались выкованными из стали, стоящими плотной нерушимой стеной. Мечталось княжичу, что эта стена раздвинется, и выпорхнет, как голубка из клетки та, что встретилась ему в полдень, подарила исцеление и невиданную силу.
Юноша и не заметил, как ему на плечо легла тяжелая, но неизъяснимо родная десница воеводы Веловея:
– Ну чего ты здесь полуночничаешь? О чем задумался? Никак о престоле?
– Нет, дядя…
– Сказывай, о чем, иначе так столбом до рассвета простоишь.
– А ты отцу не скажешь?
– Да что ты такого увидел?
– Увидел я в бору деву в светлых одеждах, с прекрасной русой косой. Восседала она на боевом коне, впрямь подумалось, что сама Дива Дыевна спустилась из Сварги. Но потом увидел я, как спустилась цветы собрать…
Слушал своего воспитанника воевода, и мелькала улыбка под окладистой бородой его, зане сбылось желание его: всадницей той могла быть только дочь его, Зарислава. Милостивы Боги к великим Родам, даровав в Перунов день первую искру великой любви.
Глава 4. Нити Макоши
Воевода Веловей не стал сказывать князю о том, что Вадим и Зарислава виделись, да еще и в такой день. Он помнил о том дне, в который проходило сватовство самого Гостомысла, чтил и уважал строгие обычаи. Да и старшему княжичу еще предстояло много постичь и познать.
Жизнь вдали от отцова терема – это не одни выезды на охоту, пиры да забавы. Изборское городище стояло мощным заслоном против любого недруга, который бы пожелал вероломно ударить с севера. Только на первый взгляд казались послушными и дружелюбными все иноземцы, а на деле каждый желал ударить в спину.
Каждое утро Вадим, прежде чем перейти к своим многочисленным делам, вспоминал услышанные в далеком детстве слова отца: «Как заря полог тумана режет, стремясь подарить новый день, так княжеский род борется с врагами Руси, с теми, кто желает лишить эти земли единства и лада». Только вот чувствовал он, что враг не там, за туманной далью, а в отчем тереме – собственный меньшой брат.
Рарог желал идти против всех обычаев: требовал считать себя посвященным в мужи, носил настоящее оружие и постоянно твердил, что Изборск должен принадлежать ему. Не значили ничего для младшего княжича ни мудрые наставления воеводы, ни властные речи отца-повелителя, ни нежные мольбы и слёзы матери.