Волк и Сокол - стр. 3
Зари-Заряна-Зарислава похожа была на рассветный луч. На первый взгляд горда и сурова она была со своими карими очами, тугими русыми косами и неизменно прямым станом, но чуть тронет улыбка эти неяркие уста, так и озаряется строгий лик ее мягким ровным светом. Даже в самом детстве был у нее этот строгий, пронзительный взгляд, но стоило ей рассмеяться, как озаряли изумрудные лучи эти бездонные очи, становились они мягкими и влажными, ласкающими весь видимый мир своим ровным светом.
Радость всегда ходит об руку с бедой. В пятой лето от рождения дочери воевода лишился любимой жены Танолели. Четверо детей остались без матери. Веловей старался подарить им всю заботу, всё тепло Рода, насколько мог. Не мог оставаться терем без женской руки, но не могла войти в него и новая хозяйка, поэтому Веловеевичам заменила мать старшая ключница Цветлана.
Старшие братья стойко держались, лишь украдкой ночами отирали слёзы, вспомнив о маме. А вот Зари – малое дитя, сильно тосковала она, горько рыдала. Отвлечь от ее неизбывной тоски могли только добрые Цветины сказки. Нянюшка-ключница длинными ночами сказывала ей и о Марье-Моревне, степной королевне, и о похождениях бога Велеса в дивном Светлояре-городе, и о диковинном коте-Баюне, и Буре-Яге. Но больше всего любила Заряна сказку о Финисте – ясном соколе, представляла она каждый раз, как подобно ясну соколу неизвестный светлый витязь стремится в ее покой, отворяет замки тяжелые, да целует в уста сахарные. Рожденная светом жаждала любви и желала одарить ей весь Род.
Диковинных витязей не раз видела Зарислава на подворье, куда выходила вместе с братьями и отцом, да только понимала, что нет среди них её нареченного, не время для встречи ещё. Зато ей нравилось смотреть, как падали воины на колени, склоняясь в клятве верности, как приветствовали отца громкими криками.
Один раз пожаловали на подворье и ярлы из северных земель. Никто не слышал, о чем говорил воевода Веловей с ними, да только ясно было, что не удовлетворил их просьбы. Слишком гневно на выходе звучала их речь, слишком сурово сверкали их очи. Зарислава услышала только одно слово: гдан. Она тут же подлетела к братьям:
– Они сказали «гдан», кто это? Вы ведь свейский знаете?
– Гдан – по-нашему воевода. Значит самый главный над всеми воинами, второй человек после князя.
– Гдана. А я тогда гдана? После княгини самая главная?
– Угомонись, Заряна, откуда ты это взяла?
– Нянюшка сказала, что в одно прекрасное лето меня за самого старшего княжича замуж отдадут.
– Отдадут, а пока рано еще, полно хвастать.
– Нет, не полно. Вот помчусь, оседлаю самого быстрого коня и заставлю воинов кричать: «Слава Гдане Зариславе!»
И она подобрала узорчатый подол и побежала к конюшням, только и слышен был вослед голос старшего брата Велемира:
– Заряна, Стожара седлать сама не смей! Собьешь спину ему, отец заругает, а если скинет, то сама потом виновата будешь!
Но уж такой она уродилась: ни окриком, ни делом на место не усадишь. На длинной минуте второго часа уже неслась она по подворью на прекрасном белоснежном коне, которого только вчера преподнесли Веловею в дар царьградские торговцы.
Отец смотрел с высокого крыльца на неугомонную дочь свою, хотел было поругать, да не мог. Все мысли были его о том, что сбылась мечта, придёт скоро лето, в которое соединятся два великих Рода, не устоит старший княжич перед такой красотой. А что буянит, как дитя малое, так это уйдет, станет верной женой и нежной матерью, по-другому не будет.