Волчья звезда - стр. 12
– Как тебя зовут? – спросил он. – Выпь?
– Ага.
Я не стала спрашивать его о его имени, потому что это неприлично, но тут он сам сказал:
– А меня – Улисс.
Я не удержалась и фыркнула.
– Ты что? – удивился он.
– Какое же это имя? Оно же ничего не значит!
– Это – имя. И у него славная традиция. В каком-то смысле оно означает – странник, путешественник. Ведь я переплыл небесный океан…
Он помолчал немного, потом мягко добавил:
Мне показалось, он сошел с ума. Никто из наших ни с того ни с сего так не разговаривал. На всякий случай я спросила:
– Чего?
Он вздохнул:
– Это Теннисон. Стихи. Ну, одна из Записей…
Эта запись точь-в-точь как его имя. Тоже ничего не значит. Я уже поняла, что он с придурью, и мне опять стало страшно – может, у них в становище все такие? Куда я еду?!
Видимо, он что-то почувствовал, потому что спросил:
– Разве вам такие не попадались?
Я неохотно ответила:
– Может, и попадались. Да что в них толку? Такие мы сразу отбрасываем.
Он вновь, вроде как, возмутился.
– Уничтожаете?
В голосе у него звучал ужас, честное слово. Будто мы дикари какие.
– Нет, просто пакуем и прячем подальше. Вдруг потом пригодятся. Может, из них со временем и удастся извлечь что-то толковое – такое уже бывало. Записи нужны для того, чтобы разбираться с Предметами – для чего они нужны, да как действуют…
– Стараетесь восстановить утраченную технологию, – заметил он, – тогда как до культуры вам дела нет?
– Чего? Мы просто думаем – вдруг что-нибудь пригодится. Жизнь-то тяжелая.
Он опять тяжело вздохнул, и дальше мы ехали молча.
…Род Звездных Людей, наверное, очень сильный, если они могли себе позволить ставить свои Дома на открытой равнине – к становищу можно было подойти с любой стороны. Правда, голая степь хорошо просматривалась, но сторожевых вышек я тоже что-то не увидела – лишь высокие серебристые стены; с холма было видно, как они окружают гладкие, как яйцо, купола Домов.
Это было похоже на Город Мертвых – очаги не дымили, в пределах ограды никого не было – ни людей, ни животных. От страха кулаки у меня так сжались, что ногти врезались в ладони, а я и не заметила.
– А где же ваши люди? – спросила я на всякий случай.
– Кто где, – ответил он, – частью работают – разбирают собранные данные, частью в поле…
– Охотятся?
Он слабо усмехнулся.
– Можно сказать и так. На самом деле, они охотятся за знаниями – разъезжают по становищам, собирают всякие рассказы о прошлом, опять же, Записи… пытаются наладить отношения с кочевниками…
– У кочевников нет никаких Записей. Они же дикари!
– Зато у них есть устные предания. Мы их записываем…
– Сами? Сами записываете?
Он, похоже, был не просто сумасшедший, а еще и приврать любил.
– Ну да, – согласился он. – Это не так уж трудно. Мы и тебя научим.
– Как же…
Я все гадала – если за оградой никого нет, кто же откроет ворота, но тут он вновь нажал на одну из этих светящихся штук и створки ворот разъехались прямо перед носом нашей лодки и вновь сомкнулись за ее кормой. Внутри было именно то, что я разглядела с холма – круглые, гладкие стены Домов, похожие на шатры кочевников, но из другого материала, промежутки между Домами заросли травой, словно ее никто и не топтал, никаких огородов, никаких загонов для скота – точно, Город Мертвых…