Волчья елань - стр. 13

Теперь она знает, куда ей. Первый шаг почти сделан.

Второй будет потом – превратиться назад. Потом. Уже у самого дома.

Лера сможет. У нее получится.

Главное, идти на свет Таниных глаз. К маленькому, хрупкому, самому родному для Леры человечку.

Держись, сестреныш. Лера скоро будет рядом. Хоть человеком, хоть зверем – плевать. Но всё равно о тебе позаботится. Из шерсти ради этого выпрыгнет, если понадобится.

Искать одновременно Артема Лера побоялась. Слишком легко при этом потерять и Таню.

И... Артем сейчас точно не дома у Федорыча. Не в безопасности.

Неизвестно, что Лера увидит. И сможет ли после этого вообще сосредоточиться снова.

Она же полночи вообще пробегала беспамятным волком.

Уже у самого дома Лера остановилась. У мусорки. Вполне неплохое мужское пальто висит с краю заграждения. Даже чистое с виду и без особо неприятных запахов. Лишь немного потертое. Будто ждет бомжей. Или просто бедных – их много.

Или Леру.

Внезапный подарок судьбы.

2

Опасность Лера ощутила внезапно. Опасность, что стоило почуять раньше, но не вышло. Она – зеленый новичок. Это и подвело.

Пахнет кровью. Остро, пряно. Кровью, что теперь имеет серый цвет. Цвет смерти. Ничего.

И это не кровь Артема – к счастью, не его.

Но это вдруг изменило всё. Будто Лера протрезвела. Ослабели, хоть и не исчезли вовсе запахи. И голубовато-серебристая луна утратила всю свою таинственную притягательность. Будто магнит сломался.

А Лере стало чуть похолоднее. Пока еще лишь чуть. Как и положено голой девке посреди сентябрьской дождливой ночи. Ну или почти положено.

Наверное, голой человеческой девке пришлось бы все-таки хуже.

Лера метнулась к мусорке, накинула пальто и лишь тогда позвонила в домофон Федорычу. Босиком и в бомжацкой тряпке на голое тело. Ну, почти бомжацкой.

С учетом, что Лера теперь как раз бомж. Почти. Если так можно назвать бездомную волчицу. Вдобавок, бомжующую не на месте. Не в лесу. На чужбине, можно сказать.

А пальто и впрямь еще даже пропахнуть толком не успело. Даже на внезапно обретший чувствительность Лерин нос. Наверное, кто-то просто действительно вынес старую одежду. Вот умер у кого-то дедушка...

Видение сухонького старика в гробу Лера отогнала усилием воли. Как и родни, равнодушно нанимающей клининг, чтобы выкинуть всё, что от умершего осталось. Старую, но чистенькую одежду, парусник в бутылке, книги из букиниста, тетради с личными записями, старые фото – уже неизвестно чьи.

Всё, кроме драгоценных квадратных метров.

Некому разбирать его почерк. И «весь этот старый хлам» мешает сделать «нормальный ремонт».

Лера отчаянно тряхнула головой. Может, это видение – вообще не настоящее. Неважно, насколько кажется реальным. Всё ведь может быть? Даже волки-оборотни, как выяснилось...

Вот только парусник валяется тут же. Чудом уцелевший. Среди осколков бывшей бутылки. Беззащитный и промокший под дождем.

И больше ничего.

- Кто это? – голос Федорыча – встревоженный и... даже не заспанный. Не ложился?

Ляжешь тут! Когда ждешь...

Зато он дома, дома, дома! А где еще? Ты же видела Таню. Ты же шла на нее, доверившись собственному звериному чутью. Выходит, всё равно до конца не верила?

- Я, - Лера с трудом, но удержалась от жалкого всхлипа. Оплакивая себя, Артема, Таню и старого незнакомого дедулю. С тетрадями, книгами и парусником в бутылке. – Станислав Федорович, это я.