Волчья дорога. История времен тридцатилетней войны - стр. 15

Что-либо ответить французам капитан Лесли не успел. Дубовая двустворчатая входная дверь с треском распахнулась. На пороге, вцепившись пальцами в доски косяка возник юнкер. Всклокоченный, задыхающийся от быстрого бега. Плащ парень где-то потерял, камзол болтался на одном плече. И вид у него был самый отчаянный.

– Помогите, капитан, скорее. Они её сожгут…

При этих словах итальянец Лоренцо вскочил с места – руки на эфесах клинков.

– Кого – её? Говорите толком, юнкер. – рявкнул Яков не сходя с места.

– Ведьму. Ну то есть не… – на этих словах юнкер сбился, потерял дыхание. Из дальнего угла донёсся хорошо знакомый глухой лязг – Мушкетер Ганс оскалился волком, вскинул мушкет и начал внимательно осматривать курок и полку.

– Подробнее – рявкнул капитан ещё раз. Рейнеке кое-как перевёл дыхание и рассказал.

Оказывается тут недалеко была деревня. Недалеко, милях в пяти к северу. «И как мы мимо неё прошли?» – подумал капитан мельком. Но сейчас это было не важно. Важно то, что местным почудилась ведьма и они решили её спалить. По всем правилам, будто к ним в лапы попалась не несчастная деревенская девка, а сам враг рода человеческого, лично.

– Пожалуйста, капитан, скорее. – проговорил юнкер под конец с самым умоляющим видом.

Через распахнутую настежь дверь в дом ворвался, ударил капитану в лицо холодный зимний ветер. Затрещал, плюнул искрами огонь в очаге.

«И почему все драки обязательно ночью, – подумал Яков, косясь на пламя, – опять не до сна»

А потом встал, нахлобучил на голову шляпу, и начал командовать.

– Лоренцо, вы со мной. Рейнеке, показывайте дорогу.

– В конюшнях были лошади, – бросил фразу из своего угла молчаливый мушкетёр Ганс.

– Наши лошади! – возмутился было французский шевалье.

– Конфискованы именем императора. – отрезал капитан. Ганс у стены невзначай качнул дулом в сторону гостей. Де Брасье хотел было возмутится, но второй француз накрыл его руку своей, призывая к молчанию.

Ганс, берите дежурное капральство и за нами, – капитан развернулся, поймал глазами насмешливый взгляд спокойно сидевшего за столом сержанта и продолжил, – Сержант, какие-то деревенские увальни разинули пасть на нашего солдата. Подымайте людей, такое надо наказать, – тут старый вояка огладил бороду и одобрительно кивнул, – Рейнеке, объясните дорогу. И оденьтесь наконец, не лето.

Зала опустела вмиг только французы остались сидеть, где сидели.

– Наши лошади… – кипятился гигант, заслышав топот копыт на дворе.

– Не волнуйтесь попусту. Капитан – благородный человек, и ничего с нашими лошадьми не случится. А вот ведьма, – тут француз задумался. Его тонкие пальцы рассеяно пробежали по волосам, коснувшись мочки уха, – это может быть интересным…

Французские кони домчали их вмиг, только свистнул в ушах ветер, да капитана пару раз больно хлестнули по лицу еловые ветки. Смирная серая кобылка от юнкера почему-то испуганно шарахнулась, пару раз получила по ушам и рванула так, будто хотела убежать из-под седока прочь. Остальные кони бешеным галопом рванули за подругой. Рейнеке каким-то чудом удержался. Капитан каким-то чудом не отстал. Вся тройка пулей проскакала через еловый лес и на полном ходу выскочила на поле, прямо в толпу крестьян – суровых деревенских мужиков и суетливых баб, сосредоточенно обкладывавших хворостом вкопанный в землю столб. Столб, к которому в десяток мотков верёвки привязана белая человеческая фигура.