Волбешная нчоь - стр. 18
– Да… больше ничего.
– Ну давай, спать ложись, с ног уже валишься… Завтра учить тебя буду…
– Да вы что…
– Что да я что? Сам просил тебя научить…
Змум не верит своим ушам. И почему-то чует, что незнакомец не возьмет ничего взамен.
Кри-ик-крик…
Кри-ик-крик….
– Вставай, что ли, что спишь-то?
– А что…
– Что, что… ты дрыхнуть сюда пришел или учиться?
– Да… учиться…
– Вот и славно… давай, вставай… завтракать будем.
– Да я… не хочу особенно…
– Что значит, не хочешь, с голодухи-то как свет давать будешь?
– Ну…
– Вот тебе и ну… я тоже есть не хочу, а надо…
Змум нехотя жует черствый хлебец с холодным мясом.
– Ну, давай… Ножичек у тебя какой-нибудь есть?
– Н-нет.
– Мой возьми. Давай. Режь.
– Что резать?
– Руку себе режь.
– Что?
– Руку себе режь.
– Зачем?
– А чем ты свет делать будешь, как не кровью?
– А что… свет кровью делать надо?
– Ну… а ты что хотел, работенка-то тяжелая. За день литра полтора кровушки уходит, тут пока насветишься, только что не околеешь.
– Да вы что… слушайте… я не знал…
– Ну что, резать-то будешь? Смотри как надо, тут чуть-чуть на локте кольнешь…
– Да нет… пойду я… То есть куда пойду, светом подзаряжусь чуть-чуть…
Горит золотым облаком фонарь, сгущается вокруг непроглядная темнота вечной ночи.
Кри-ик-крик, кри-ик-крик…
– Что, далеко до фонаря?
– Далековато еще… Не видать. Но где-то здесь должен быть…
– А почему у одного фонаря жить нельзя?
Змум смотрит на тощего юнца, неумело погоняющего свою тележку. Сам когда-то был такой, сам когда-то ничего не знал, не умел. Плохонькая повозка у парня, того и гляди развалится, а что делать, молодым хороших повозок не дают…
– Смешной ты… у одного фонаря… фонари-то выдыхаются, им отдыхать надо. Так и истощишь фонарь, что он погаснет.
– А так вечно гореть будет?
– Ага, жди. Фонарь-то от человека живет, а где ты видел, чтобы человек жил вечно?
Кри-ик-крик, кри-ик-крик…
Катится по темноте отряд, катится в повозке Змум, хорошая повозка у Змума, добротная, легко едет, быстро. А что, всю жизнь, считай, прожил, уже и на повозку себе заработал, и на зонтик над повозкой, и на мягкие подушки в повозке, и еще много на что. А что, живем, когда хорошая повозка есть, что бы не жить-то…
– Что-то фонаря не видать…
– Да, не видать, – Змум щурится, – тоже, поди, фонарщик умер, а нового нет… Как вон, на позапрошлой стоянке… Ну ты что там, спишь, что ли? Давай живей, к фонарю опоздаешь!
Кри-ик-крик, кри-ик-крик…
– Здорово фонарщиком быть.
Змум презрительно смотрит на юнца.
– Что здорово-то?
– А что… вот так поклоняются тебе все, в ладоши хлопают, подарки несут… и не надо тебе шарится по темноте, искать свет – вот он, свет, пылает…
– Ага, хорошо… – Змум фыркает, морщины на лице собираются в складки, – ты хоть знаешь, из чего они этот свет гонят?
– Это у них секрет мастерства…
– Ага, секрет… ладно, парень, никому не говорил, тебе скажу… из крови человеческой.
– Людей убивают?
– Да зачем убивают… свою кровь отдают, она и светится. Потому и нельзя подолгу у одного светильника сидеть, так его вчистую истощить можно…
– Жуть…
– Еще бы не жуть… я тоже по молодости такой был, все хотел светильником стать… Только кровушку-то свою растрачивать не каждый решится, верно? Страшное это дело…
– Страшное…
– Ты, парень, откуда будешь?
– Да… школу кончил, в ваш отряд пришел, может, в институт поступлю…