Военное дело Московского государства. От Василия Темного до Михаила Романова. Вторая половина XV – начало XVII в. - стр. 24

Вместе с тем есть любопытное свидетельство английского дипломата Дж. Флетчера, который приезжал в Москву в 1588 г. (источником сведений для него стали купцы английской Московской компании, прежде всего Дж. Горсей). Согласно ему, у московских «финансистов» была в ходу практика, когда после того, как приказы израсходуют поступившие на их «счета» средства на оплату ординарных расходов, образовавшийся излишек (буде таковой появится) средств передавался в приказ Большого прихода, а оттуда – в приказ Казенного двора (попросту говоря – в царскую казну). И, согласно расчету Флетчера, таких излишков (не считая платежей натурой – тех же мехов и разного рода конфиската, чрезвычайных платежей и пр.), ежегодно таких поступлений в государеву казну было почти 1,5 млн рублей[124]. Чтобы представить размер этой суммы, можно перевести ее в вес серебра – если копейка-новгородка весила тогда примерно 0,68 г, то в чистом серебре в царских подвалах ежегодно (в «хорошие», «тучные» годы) аккумулировалось около 100 тонн драгоценного металла. Если же перевести эту сумму в хлеб, то по ценам на московском рынке в 1588 г., составлявшим 25 новгородок за четверть ржи, на эти деньги можно было купить 24 млн пудов ржи, чего хватило бы (при «норме» в 24 пуда в год на взрослого мужчину-работника) на прокорм в течение года, почитай, 1 млн мужиков. Остается лишь вопрос: насколько точна информация Флетчера и насколько можно ей доверять?[125] Пожалуй, стоит согласиться с мнением историка М. М. Крома, который писал, что «едва ли кто-либо в Москве 1589 года – даже фактический правитель страны, боярин Борис Федорович Годунов, – мог бы назвать точную сумму доходов царя (порядок в этой сфере не удалось навести и в «просвещенном» XVIII в. – В. П.)». «И дело не только в том, что сбор налогов и пошлин был разделен между несколькими ведомствами и никакой счетной палаты еще не существовало», – продолжал дальше свою мысль историк, – сколько в том, что «в слабо монетизированной экономике, каковую представляла собой Россия, богатства накапливались не только в денежной форме (хотя значение денег и возросло во второй половине XVI столетия), но и в виде натуральных продуктов»[126].

Однако нас интересуют, конечно, не столько и не только эти любопытные подробности относительно устройства московской финансовой и налоговой системы и насколько точно отразил их в своих записках Флетчер, сколько собственно военные расходы Русского государства и их размеры. Мы не случайно несколько раз, характеризуя траты на ратную силу, упомянули про «ординарные» расходы, под которыми мы понимаем в первую очередь более или менее регулярные выплаты из государевой и приказной казны служилым людям и оплату счетов по текущим военным расходам.

В первом приближении можно предположить, что, говоря об «ординарных» расходах, к ним стоит отнести в первую очередь ежегодные (впрочем, если судить по отдельным актовым материалам, то и чаще – раз в полгода как минимум) выплаты государева жалованья ратным людям, закупки провианта и фуража, а также необходимой амуниции и снаряжения. При этом складывается впечатление, что по мере изменения структуры и устройства московской военной силы эта статья военных расходов росла.

Однако не секрет, что, помимо обычных повседневных трат, всегда возникают расходы, не вписанные в бюджет изначально. К таким, условно говоря, «экстраординарным» расходам мы бы отнесли в первую очередь средства, которые выделялись из казны на проведение отдельных кампаний, награды и пожалования отличившимся ратным людям, выплаты посошным людям и прочие подобные вещи. Надо полагать, что эти «экстраординарные» расходы покрывались именно за счет саккумулированных в царской и приказной казне излишков, оставшихся после «ординарных» выплат. При этом, если, зная примерную численность ратных людей (о чем будет сказано далее), представить размер «ординарных» расходов, можно (хотя, конечно, очень и очень приблизительно), то с «экстраординарными» это будет сделать сложнее. И связано это опять же с особенностями московских административных практик.