Военная тайна. Мирное время… - стр. 52
Пятясь и непрерывно кланяясь, хозяин варьете вышел из кабинета. Глухов и Сергей Павлович посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Ну, кто там ещё? – спросил Сергей Павлович.
– Сейчас. – Глухов, снова открыв дверь, произнёс привычное “битте”.
В кабинет вошла сухая, высокая женщина, в расшитом чепце и тёмном, закрытом платье крестьянского покроя. За нею, держа в руке зелёную тирольскую шляпу с пером, осторожно следовал маленький, круглый, как шар, человечек с выражением крайнего испуга на красном, обветренном лице.
– Гутен таг, герр комендант!.. – басом пропела женщина и сделала нечто вроде книксена.
– Гутен таг, герр комендант! – тоненьким голосом повторил как эхо мужчина и низко поклонился.
– Гутен таг! – ответил Глухов. – Зецен зи, битте…
– Вот такое дело, герр комендант, – решительно начала женщина. – Я есть Анна-Мария Глезер. Это есть Карл Глезер. Между прочим, герр комендант, Карл Глезер есть мой муж…
– Я вас слушаю, фрау Глезер, – сказал Глухов и тут же шепнул сидящему рядом с ним Леонтьеву: “Ручаюсь, пришли отказываться от земли…”
– Вчера, герр комендант, меня, Анну-Марию Глезер, и моего мужа Карла Глезер вызвали в контору поместья господина фон Равеца и там объявили, что я, Анна-Мария Глезер, и мой муж, Карл Глезер, должны взять землю господина фон Равеца… – начала женщина.
– Да, да, ровно три гектара, герр комендант, за прудом, недалеко от беседки, где господин фон Равец всегда играл в преферанс, – добавил её муж.
– Понятно. Вас волен зи по такому случаю? – быстро спросил Глухов.
И опять поразился Сергей Павлович тому, что эти немецкие крестьяне отлично поняли подполковника.
– Их данке, герр комендант, – произнесла женщина и опять сделала нечто вроде книксена.
– Их данке, – пропищал её муж.
Глухов смутился и растерянно посмотрел на Сергея Павловича.
– Смотрите, берут… – шепнул, смутившись, Глухов. – Удивлён!..
И, обращаясь уже к крестьянам, произнёс:
– Зеер гут. Одним словом, в добрый час… Гуте ур!..
– Мы пришли сказать, господин комендант, – снова произнесла женщина, – что я, Анна-Мария Глезер, и мой муж, Карл Глезер, не можем взять эту землю…
– Да, да, мы никак не можем! – повторил Карл Глезер.
– Что я вам говорил?! – сразу успокоившись, прошептал Леонтьеву Глухов. – Уж я их знаю!..
– Неужели такая плохая земля? – сделав вид, что не понимает причины отказа, обратился Леонтьев к супружеской чете.
– О, что вы говорите, герр оберст! – почти с испугом ответила женщина. – Превосходная земля!.. Это же земля барона фон Равеца!.. Разве у него могла быть плохая земля?
– У барона фон Равеца не могло быть плохой земли, – подтвердил Карл Глезер. – На то он и барон…
– Но если земля хороша, то почему же вы не хотите её брать? – улыбаясь, спросил Леонтьев.
– Потому что это земля барона фон Равеца, – ответила женщина.
– Да, да, это же его земля, – произнёс её муж.
– А разве вы не знаете, что помещичьи земли теперь будут отданы крестьянам? – спросил Леонтьев.
– Нам сказали, что хотят так сделать, герр оберст, – ответила крестьянка. – Но ведь барон не оставил такого завещания.
– А барон разве умер?
– Нет, он удрал на запад, герр оберст. Он не умер. Тем более мы не можем взять его землю без его согласия…
– Как же можно без согласия барона? – удивленно пропищал Карл Глезер. – Три дня назад от барона пришло письмо – он запрещает бауэрам брать землю…