Водоворот судьбы. Платон и Дарья - стр. 40
– Русской армии сейчас очень трудно на фронте, – досадуя, поморщился Керенский.
– Будем надеяться, что скоро все направится, – тяжело вздохнул Ники, и вдруг попросил: – Дайте мне полк, я буду биться за Россию.
Керенский оставил просьбу Романова без удовлетворения.
– Мне нужно время, чтобы обдумать вашу просьбу.
“На нет и суда нет. Придется искать иные пути“, – сказал про себя Ники.
Государыня, оглядев непрошенного гостя строгим пытливым взглядом, хотела что-то сказать ему, но не произнесла ни слова. Ей не по душе пришелся новый министр юстиции.
Керенский, поклонившись, покинул Романовых, отметив про себя, что бывший царь очень добрый, простой и может легко очаровывать людей. Еще его поразил чистый свет синих глаз Романова. Впрочем, многие отмечали в Романове удивительные черты характера. Он обвораживал всех, с кем его сталкивала судьба. Ники от рождения унаследовал от отца сдержанность и спокойствие, а от матери исключительное обаяние. Он имел открытый и жизнелюбивый характер.
Скоро, Романовых, не смотря на обещание Керенского, резко ограничили в свободе и в связи с внешним миром. Вся корреспонденция, приходившая в адрес царской семьи, стала проходить через руки дворцового коменданта. После ареста каждый шаг, каждое движение перестали принадлежать Романовым, ими стали распоряжаться другие люди. Царской семье разрешалось только гулять в парке с утра до вечера, работать на огороде или кататься на лодке.
В свободное время Ники читал английские, французские журналы или русские газеты, где было написано много лжи и неправды про него и жену. Иногда солдаты или офицеры даже специально подкидывали Романовым газеты с отвратительными статьями и тайно наблюдали за ними, какое впечатление это произведет.
Романов, читая грязные статьи, прекрасно понимал, что это же читает весь русский народ, и что ложь на многие годы вперед станет правдой. Но, испытывая сильные мучения он, все же надеялся, что со временем шелуха лжи отвалится и останется только сущая правда. Вместе с этим государь переживал и о будущем России. Его волновала судьба русского народа и русской армии. Он часто делился своими впечатлениями о событиях в стране со своими приближенными, и они разделяли с ним эту боль.
В конце марта Александр Федорович снова навестил Царское Село и после приветствия и дежурных слов сразу же перешел к делу.
– Николай Александрович, люди требуют, чтобы мы посадили вас вместе с семьей в Петропавловскую крепость.
Ники вскинул на Керенского удивительно синие глаза, по его лицу промелькнула черная тень.
– Кто требует? Зачем? Какая глупость! Мне кажется, что Романовы делают все, чтобы успокоить ситуацию в стране.
Заметив в глазах Романова удивление, и растерянность и испытывая от этого полное удовольствие, Керенский торжествующим тоном продолжил:
– Николай Александрович, не переживайте по этому поводу, потому что Временное правительство делает все, чтобы не допустить этого, но вы в свою очередь должны жить с женой раздельно. Вы можете встречаться с супругой только во время богослужений, совместных обедов, чаепития и под пристальным наблюдением караульного офицера.
Романов горько усмехнулся:
– Мы сделаем все, о чем вы нас попросите.
Отсвет улыбки ненадолго задержался на лице Керенского:
– Я думаю, что моя просьба не создаст вам больших трудностей.