Водоворот судьбы. Платон и Дарья - стр. 14
Воейков кинулся исполнять указание Романова.
– Одну минуту, вернитесь!
Воейков вернулся на место.
– Запросите от Родзянко последние сведения об обстановке в столице.
– Ваше величество, я прошу отдать телеграмму мне, – вдруг невежливо встрял Рузский.
Император возвел на него удивительно синие глаза и тоном, исключающим возражения, приказал Воейкову:
– Владимир Николаевич, передайте телеграмму генерал-адъютанту.
Рузский, заполучив в свои руки бумагу, вопросительно посмотрел на Романова.
– Что-то еще, Николай Владимирович? – недоуменно спросил Ники.
– Ваше величество, прикажите Иванову, чтобы он прекратил свои действия против Петрограда.
Генерал опустил глаза вниз, чтобы скрыть от государя необыкновенную радость.
– Я согласен, в самое ближайшее время-это будет сделано.
Романов всеми силами старался удержать на лице бодрое выражение, но было заметно, что на его сердце скопилась тягучая тоска.
– Да поможет нам Бог! Жду вас утром, Николай Владимирович, – строго сказал Ники.
– Ваше величество, я непременно выполню вашу просьбу, – ответил с подозрительной осторожностью генерал и, поджав губы умолк.
Император, пристально поглядев в глаза Рузского, добавил:
– И знаете, что – опубликуйте Манифест в печати.
На этом переговоры закончились. Оставшись в одиночестве, Романов быстро набросал текст на телеграфный бланк, и в первом часу ночи в адрес генерал-адъютанта Иванова телеграмма с приказом, чтобы он прекратил действия против восставшей столицы, была отправлена.
После переговоров Ники еще долго не мог уснуть. Его голова гудела от навязчивых горячих мыслей и ярких воспоминаний из прошлой жизни. При этом по его бледным щекам, заросшим крепким волосом прокатились две слезы. Из его ума никак не уходили жена и дети. Черные думы вконец обуяли его, а сердце трепыхалось, как голубь в чужих руках. Он долго молился, целовал фотографии жены, детей и заснул только под самое утро, когда на востоке уже появились предвестники скорого рассвета. Он думал, что утром все решится, как нельзя лучше.
После разговора с Романовым, Рузский, связался с Родзянко по прямому проводу и рассказал ему о результатах переговоров с Романовым.
– Манифест запоздал, теперь речь может идти только об отставке Романова – ответил Родзянко.
– Мне будет трудно сообщить об этом Николаю Александровичу.
– Николай Владимирович нам в столице отнюдь не легче.
– Я с трудом убедил его, чтобы он согласился сформировать ответственное правительство.
– Поздно спохватился Романов. Слишком много воды утекло.
– В таком случае кто возглавит Россию?
– Его сын Алексей при регентстве великого князя Михаила Александровича.
– Как бы беды не вышло – война ведь идет.
– Война нами практически выиграна.
– Но она еще не закончена.
– Это-вопрос ближайшего времени.
– Я думаю, что вы играете с огнем.
Родзянко не стал играть в кошки-мышки.
– Николай Владимирович, на чьей стороне будет армия?
– Армия не будет вмешиваться во внутренние дела государства. Ей сейчас не до этого.
– И все же? С народом или с Романовым?
– Армия во время ведения войны с народом воевать не будет, потому что это не ее дело, – резко ответил генерал-адъютант и попрощался.
“Никуда вы от нас не денетесь. Вашими руками мы сковырнем Романовых с русского престола,“ – удовлетворенно подумал Михаил Владимирович.