Водка и алмазы - стр. 3
– Надо же когда-нибудь начинать, – серьезно ответил Анатолий.
– Я вот, знаете, тоже. В первый раз, – слегка даже стесняясь, сообщил Зулейкин.
Молотков без надобности потрогал тумблер автомагнитолы и улыбнулся – напряжение спало.
– Из каких соображений, позвольте узнать? – спросил он.
– Из физических, физиологических и химических, – без промедления ответил Зулейкин.
– Но, позвольте, а как же духовная составляющая? – с удивлением спросил бизнесмен.
– Это уже если жив останусь.
Невдалеке показалось деревня. Сразу же за ней и находилось озеро – цель обоих путешественников.
– А почему ты пешком шел? – продолжил беседу Молотков, запросто перейдя на «ты».
– Нет у меня машины, – ответил Дима и, упреждая следующий вопрос, добавил:
– Из идейных соображений.
Анатолий вопросительно посмотрел на Зулейкина.
– Машины бесплатно не раздают. Даже не знаю почему так повелось, – с искренним сожалением сказал пассажир.
– Так купите. По мне так ездить в автомобиле очень удобно.
– Не могу этого сделать, потому что у меня денег, как волк наплакал.
– Такого же выражения нет.
– Вот и денег тоже нет.
Молотков еще более вопросительно посмотрел на попутчика.
Зулейкин решил прекратить разговор. Его актерской нервной системе потребовался отдых. Он прикрыл глаза и замер якобы в полудреме. Наличие бесшабашности позволяло ему легко переносить отсутствие всего остального.
Работы и постоянного занятия Дима никогда не имел потому, что у него была острая неприязнь к любому виду труда. Все рода созидательной деятельности не укладывались в тонкое психологическое устройство его натуры. Он очень четко понимал, что находится на этом свете вовсе не для того, чтобы водить автобусы, ковырять киркой асфальт или протирать штаны у монитора. А для какой собственно цели, он не знал. Хотя и догадывался…
«Когда нет физической усталости, и ум работает продуктивнее», – говаривал он. Если ему возражали и пытались учить жизни, он доставал свой козырь: «Весь мир летит в тартарары, и я не намерен омрачать свои последние дни работой».
Вся страна, обезумев, рвалась к заоблачным далям благосостояния, и лишь Дима никуда не торопился. У него были свои представления о смысле и об удовольствиях. Немало лентяев было и до Димы. Диоген большую часть жизни провел в бочке, не утруждая себя поденным трудом. Основа времяпровождения Черчилля состояла из сидения в кресле с рюмкой коньяка в руке и кубинской сигарой во рту. Дотянуться до пепельницы он считал чрезмерным трудом и стряхивал пепел прямо на свои брюки. Даже борец за счастье трудящихся Карл Маркс за всю свою жизнь проработал лишь пару месяцев в какой-то газетенке. Все остальное время он вполне комфортно жил за счет другого лентяя Фридриха Энгельса, у которого была фабрика. Масштаб Диминой личности был помельче, но в лени он вполне мог бы посоревноваться и с великими.
Бизнесмен лихо остановил джип на самом краю крутого берега. Дима и Анатолий вышли из машины. В свете луны блестел лед. Прямо рядом с берегом виднелась иордань – прорубь, вырубленная в виде креста.
– Холодно, – грустно произнес бизнесмен. Сейчас ему идея с купанием не казалась такой уж безупречной.
Дима молча стал раздеваться и класть одежду в машину. Анатолий, поежившись, последовал его примеру.
До полуночи оставалось несколько минут. В полной тишине оба абсолютно голых мужчины спустились к озеру и подошли к проруби.