Внеплановое отцовство для двоих - стр. 33
— Приглашение?
— Просто дружеская встреча! — спешит оправдаться. — Номерок не удалил?
— То есть женского яда или желания смерти мне за то, что бросил, у тебя нет?
— Ах, этой все в прошлом! Эмоции давно утихли!
Отвлекаюсь на россказни Лии и не замечаю, что к нам подошли мальчишки. Они низкие. Так сразу не увидишь.
— Дядь, а дядь, — окликает Иван.
Лия не в курсе о моем хорошем знакомстве с Семенихиными. Женщина тут же напрягается и недовольно причмокивает, приняв Ивана за попрошайку:
— Мальчик, скажи своим придурочным родителям, что если я еще раз увижу, как ты побираешься, отправлю тебя в интернат, а родственничков твоих за решетку! Ясно?!
— Ага, — растерянно кивает мальчуган.
Он слегка напугался громкого тона Лии, что забыл, зачем подошел ко мне. Иван растерянно на пятках разворачивается, а потом пулей бежит и скрывается за длинными стеллажами.
— Так что, Макс, — продолжает Лия, — принимаешь приглашение?
— Если найду окно в своем плотном графике, но ты особо не надейся, не хочу обнадеживать.
Она млеет лишь от голоса.
— Буду ждать звонка Максим, всегда…
Общение с ней скучное и совсем не вызывает наслаждения.
Ссылаясь на недостаток времени, кое-как прощаюсь с бывшей и иду на поиски Нины, однако у меня в кармане гудит телефон. Звонит брат.
— Макс, помнишь Илларию Валентинову основательницу фонда помощи сироткам?
— Худая как щепка мадам с огненными волосами? Да, знаю такую.
— Она подозревает сотрудников фонда в мелком воровстве. Можешь посодействовать и популярно объяснить им, что грозит за такое. А еще расскажи обо всей романтике тюремной жизни. Только сделать это нужно на благотворительных началах, естественно.
— А мне что с этого будет? Забесплатно я могу и из окна своей машины на маргиналов покричать.
— Хоть какой-то плюс в твою карму, Золотов. Валентинова все-таки добрые дела творит.
— Скинь ее контакты. Если время будет, помогу, но ничего не обещаю.
Отключаюсь от Грозного.
Двигаюсь в путь, управляя скрипучей телегой. Вдруг из отдела с крупами неожиданно вылетает Нина. Так быстро, что я едва не наезжаю на нее телегой. Женщина немного всклокочена и рассержена. За ней еле успевают маленькие Семенихины, держащие в руках по шоколадному батончику.
— Максим Леонидович, где эта дамочка с длинным языком, потрудись ответить?
— Лия? Она уже ушла.
— Ее счастье. С какой стати твои подружки смеют называть детей побирушками? Ваня хотел позвать тебя, мне в руках тащить продукты было тяжело.
— Лия не знала, что мальчики со мной.
Подходит почти вплотную и тихонько шипит:
— Значит, если дети с тобой, то нормальные, а если нет побирушки? Впрочем, что уж там, родители ведь придурочные. Да? Золотов…
— Нет Лии больше. Уймись.
— Только потому, что дети сейчас на меня смотрят, я буду улыбаться.
Вот же…сходил. За хлебушком.
При всем, что пострадавшая сторона в этой истории я. Ведь на меня клеветница-Семенихина подала иск. А теперь обидчиво задирает нос.
Покупаю живого карпа. Захотел на ужин рыбу.
Ниночка настолько гордая, что после расплаты на кассе забирает у меня чек и скрупулезно выискивает в позициях товары, которые были не в моем списке, а мелкие прихоти детей. Потом посчитывает на калькуляторе сумму, пока я складываю пакеты в багажник.
Рассаживаемся по местам.
— Держи Максим Леонидович, — протягивает мне руку, — четыреста семьдесят восемь рублей.