Внеплановое отцовство для двоих - стр. 27
— Бедные и очень голодные до объяснений! — отвечаю на его издевку. — Нам желательно знать, сколько еще дней придется сидеть в квартире на вынужденных каникулах!
При слове «каникулы» у Ванюшки вспыхивает радостью взгляд, а вот Дима, напротив, осунулся. Ободряюще глажу по голове сыновей и встаю. Дефилирую в сторону кухни, не забывая при этом сопеть, чтобы Золотов уж точно понял степень моего недовольства.
— Ну-с? — замираю возле стола и царапаю ногтями его поверхность. — Что сказали в судебном отделе?
— Краснов порхал от перспективы уничтожить мою репутацию, тем самым избавившись от главного соперника и… — смотрит мне на пальцы, — Нин, столешница сделана из итальянского дерева, не порть ее будь так добра.
Удивительно, но сейчас Золотов даже не орет, а говорит с каким-то ледяным спокойствием.
— … Я же хороший человек, — продолжает. — Вот за что ты так со мной, Ниночка?
Убираю руку за спину.
— Хороший человек, Максим Леонидович, себе мордоворотов вроде Сильвестра не нанимает! — чуть посмеиваюсь над мужчиной. Но Золотов совсем не реагирует на мои шутки.
— Будет суд, — заключает он, все так же отрешенно рассматривает пустоту. — И я до сих пор не могу понять, на что ты надеешься, Семенихина?
Отодвигаю стул и усаживаюсь рядом с Золотовым. Только сейчас до меня долетает аромат из кружки Максима. Он пьет совсем не кофе, а кое-что поинтереснее для успокоения души и нервов. Вот поэтому адвокат реагирует на все с прохладцей.
— Эх, Максим Леонидович, — шепчу, чтобы сыновья не услышали, — любишь на посвящение в студенты развлекаться, люби и по судам ходить…
— Ты о чем?
Наконец Золотов не только слушает меня, но и слышит, а не так, как было в массажном салоне.
— Тебе же было хорошо той ночью в общежитии? Ты был молод и горяч…
Максим задумчиво растирает пальцами подбородок и, наверное, мысленно воссоздает события из прошлого.
— И?
— Мне тоже было нормально. Именно нормально, обойдемся без лести.
— Что?! — запоздало восклицает. — Да как ты смеешь?! — не выдержав, встает. — Очередная провокация? У тебя под одеждой спрятан диктофон? Что за бред ты несешь Нина?
Беру кружку Золотова. Понюхав, на глоток соблазняюсь сама, а то сердце в груди уж очень заколотилось. После предлагаю Максиму.
— Выпей еще снадобья. Ты был в таком затуманенном сознании, что и не помнишь меня… и думаю половину того праздника тоже.
И я, конечно, угадываю. Золотов на мои предположения реагирует мгновенно, опустошая залпом напиток для душевной гармонии.
Клочок той ночи навсегда выпал из памяти Максима, оттого он сейчас поглядывает на меня настороженно, будто считает, что я вру, и решила воспользоваться ситуацией.
Хлопаю себя по платью, демонстрируя Золотову, что никаких предметов шпионажа на мне нет.
Максим разочарованно опускает голову.
— Хочешь, чтобы все случилось по закону?
— Сначала было по обоюдному согласию, а теперь да, по закону.
— Ладно, - кривится он. — Ты Семенихина даже представить не можешь, с кем связываешься. Против кого собралась в суде выступать.
— У меня выбора нет.
Внезапно мы оба замолкаем, прислушиваясь к тоненькому голоску Димы. Сынок с кем-то разговаривает, и это точно не Ваня, ведь ответов после заданных Димой вопросов нет.
— Секундочку Максим Леонидович, — предупреждаю я. — Чуть позже меня расчихвостите и оскорбите. Ждите тут и никуда не уходите!