Вместо сердца – пламенный мотор. Реинкарнация Победы – 2 - стр. 12

– В господа бога душу мать! По местам!!! – наш главнокомандующий разразился приказом, может и неправильным, зато не допустившим паники. Мы рванулись к своим секторам обороны, но нас тут же остановил стоп-приказ: – Отставить! В укрытие! Отставить!!! Всех раненых, женщин и детей – в подвал!!!

Эвакуация, несмотря на неизбежную неразбериху, заняла всего десять минут, за которые по нам стреляли ещё раз пять, но без единого попадания. Наконец, все собрались внизу, за исключением наблюдателя на первом этаже, который, впрочем, ничего не мог контролировать, кроме небольшой площадки непосредственно перед зданием – дальше обзор закрывали деревья. Рисковать же более чем одним человеком Седых позволить себе не мог, нас и так было очень мало.

– Командир, нас здесь прихлопнут, как мух, – вполголоса с тревогой проговорил я, весь мой прошлый опыт буквально вопил, что надо уходить.

– Что предлагаешь? – глаза старого бойца, помнившего ещё Гражданскую, потускнели. Он полностью отдавал себе отчёт, что против бронепоезда мы не устоим, как ни воюй. Бог на стороне больших батальонов, и как грамотно ни строй оборону, задавят всё равно. Уйти, бросив раненых, женщин и детей, тоже нельзя.

– Дай мне пять человек, мы укроемся в стороне от дома. Если кто полезет, хоть тревогу поднимем и на себя отвлечём в случае чего, а вы успеете подготовить встречу.

– Ну что ж. Бери своих, да ещё пару курсантов, – Седых оставлял при себе проверенных кадровых бойцов, выделив мне на бесполезное дело чужих и молодых. – Действуй, раз знаешь как. Всяко лучше, чем сидеть и ждать.

– Серёга, Слава, Хабаров, Гаранин, за мной! – громко скомандовал я и, махнув рукой Полине, поднялся наверх.

Эпизод 4

– Товарищ Любимов, куда мы уходим? – озабоченно спросил меня Гаранин, когда мы, выскочив из санатория через чёрный ход, перелезли через забор и углубились в сады, двигаясь вдоль железки на юг навстречу бронепоезду. – Мы что, наших бросим?!

– Панику и сомнения отставить! Вы же пограничник! А погранцы своих не бросают. Верно? – отрывисто, на бегу, прошептал я. – Там чертей до роты может быть в этом пепелаце. Нас всего ничего, и пушки у меня в кармане не завалялось, пулемёта тоже.

– Так чего же мы убегаем? Вместе держаться надо! – поддержал товарища Хабаров.

– А того, что на бронепоезде они в санаторий не въедут. Десант, как ни крути. А чтобы тот десант огнём поддержать, бронепоезд должен встать подальше, иначе деревья мешают. Значит, они либо заранее высадятся и пешком пойдут, либо бронепоезд их поближе подвезёт, а потом вернётся назад. Вот мы в зарослях-то, пока они к санаторию подниматься будут, и укусим их. И отступим. Погоню вырежем. Вернёмся и опять укусим. И так до победного конца. А потом и ящик этот на винтики разберём! Всё понял, боец? – спросил я на последнем дыхании. Говоря по правде, таких далекоидущих планов я не строил, но бойцов надо было морально поддержать, дать им надежду и уверенность.

– Петрович, бронепоезд! – шедший в головном дозоре впереди справа Сергей подал условный знак.

– Что? – спросил я останавливаясь. Впрочем, ответа не требовалось, и так было отлично слышно, как состав, пыхтя, медленно двигался мимо нас за кустами.

– Вперёд, к железке! – скомандовал я. Видеть противника, когда он тебя не видит – ощутимое преимущество, даже если имеешь дело с БеПо.