Влюбился заново… в жену - стр. 9
Ну неужели он и впрямь всё это говорит не в шутку? Мы разведены, никакого воссоединения больше не будет, как бы он ни старался сделать вид, что я действительно теперь что-то для него значу.
Он ведь меня отлично знает. И в курсе того, что прощения не будет.
– Катя, пожалуйста, давай не будем доводить до абсурда. Я не хочу напоминать тебе, что это такая же моя квартира, как и твоя, потому что…
Илья запнулся, подбирая слова, а я закончила за него:
– Потому что ты сам сказал, что уходишь к своей уникальной Лиле и не станешь претендовать на это жильё!
Я произнесла эти слова с нажимом, потому что у нас действительно состоялся такой разговор. И Кудряшов был при этом настолько убедителен, что я ему поверила.
У наших друзей была подобная история. Наш приятель ушёл из семьи пару лет назад, потому что полюбил другую и стал с нею жить. И он ни словом, ни делом не показал, что его первоначальная затея оставить бывшей жене и отнюдь не бывшим детям квартиру, трансформируется в желание вернуться хоть когда-либо.
– Да, так действительно было. Но сейчас всё изменилось! И дело вовсе не в том, что мне негде жить. Уж я найду возможность снять себе что-то другое. Просто я решил, что так мне будет проще тебя вернуть. Ты увидишь своими глазами, какой я на самом деле честный и надёжный муж.
Дослушав сию тираду, я запрокинула голову и расхохоталась. И пока Кудряшов опять превращался в буку, который смотрел на меня взглядом ребёнка, получившего незаслуженную оплеуху, я пыталась осознать простую, но в то же время очень сложную вещь.
Что мне делать, если этот баран вобьёт себе в голову вероятность претворить свой план в жизнь?
От необходимости выяснять этот немаловажный момент меня избавило возвращение домой сына. Я даже чертыхнуться не успела, когда услышала звук открываемой двери, а из прихожей досталось осторожное:
– Мам?
Герман наверняка увидел обувь отца у порога. А когда прошествовал в нашу комнату, я вообще напрочь забыла обо всём. Потому что сын вдруг сделал то, чего мы с Ильёй уж точно никак не ожидали. Опустил голову, рыкнул, словно волчонок, и…
… бросился на Кудряшова с явным намерением его поколотить.
Замерев от ужаса, который сковал меня по рукам и ногам, я, словно в самом страшном полусне наблюдала за тем, как Герман, налетев на отца, попытался его ударить. Он занёс ручонку, сжатую в кулак, и Илья только в последний момент увернулся с каким-то диким, полным шока, звуком.
– Герман! Господи, Герман! – вскричала я, кидаясь к своему ребёнку.
Тому, кого и нужно было защищать в первую очередь – прежде всего от того, в каком состоянии он пребывал сейчас.
Вся ситуация, созданная руками Кудряшова, была сильнейшим потрясением для нервной системы нашего несчастного Германа. И сейчас если Илья бы ему ответил, я просто не знала, что делать.
Вернее, на ум просилось лишь одно: броситься на выручку сыну, защитить его даже ценой собственного здоровья. А вот как в дальнейшем быть с тем, какая непоправимая травма будет нанесена Герману, я не знала.
Однако, предпринимать никаких воинственных действий и не пришлось. Драться с десятилетним ребёнком Кудряшов не стал. Он как-то умудрился схватить его за плечи и не позволить нанести себе удар, легонько встряхнул, после чего воззрился полным ужаса взглядом.