Влюбился заново… в жену - стр. 7
– Я не знаю, – всё же сказала расплывчато. – Но хочу, чтобы ты понимал: даже если папа пишет о своём желании вернуться, и он действительно хочет обратно – принять его я не смогу. Он предал нашу семью. Максимум, на что я готова пойти, и то исключительно ради тебя – общаться с ним чисто по-человечески.
Герман отстранился и снова стал хмуриться. Он о чём-то очень крепко размышлял, и я не вмешивалась в этот мыслительный процесс.
– Я всё понял, – просто сказал сын по прошествии времени.
Он сидел молча довольно долго, глядя перед собой, а когда я уже собиралась как-то закончить этот разговор и пока все дальнейшие обсуждения перенести на потом, Герман неожиданно жёстко произнёс:
– Я больше не хочу с ним говорить и видеться.
Это было столь внезапно, что я даже охнула. Совершенно не рассчитывала на то, что наша беседа завершится именно на этом. И что в принципе сын придёт к такому пожеланию…
– Герман, я понимаю, что твой папа поступил плохо… – начала, но он повторил ещё более твёрдо:
– Я больше не хочу с ним говорить и видеться!
И что я могла сказать? Нет, ты не должен принимать таких решений?
Несмотря на весьма юный возраст, только Герман мог знать, как ему поступать дальше в том, что касалось общения с отцом. Да и, положа руку на сердце, я понимала, что это эмоции, которые рождаются здесь и сейчас. Пройдёт время и всё может измениться.
– Хорошо. Я думаю, что пока мы на этом остановимся. Но если что – ты же знаешь, что всегда можешь ко мне прийти и рассказать обо всём, что с тобой происходит. И что у тебя на душе.
Герман кивнул и взглянул на меня глазами, в которых плескалась затаённая боль.
– Бабушка говорила тебе что-то нехорошее…
Он не спрашивал – утверждал. И в этом вопросе я тоже решила не играть в молчанку. Ответила ровно:
– Да. У нас с ней вообще не особо складывается общение. Так что вряд ли она появится у нас дома в обозримом будущем.
Следующая возникшая пауза была ещё более дискомфортной, чем те, которыми мы заполняли неприятную беседу до сего момента.
– Давай я приготовлю нам что-нибудь вкусненькое, – предложила Герману, чтобы сменить неприятную тему.
На что он покачал головой, лёг на постель и свернулся калачиком.
– Я не хочу, – ответил сын, отчего возникло чувство, будто мне полоснули по сердцу.
Постояв немного, не зная, как ещё помочь своему ребёнку, я дождалась, пока он заснёт. Видимо, напряжение было столь острым, что его нервная система попросту не выдержала…
Что ж, это к лучшему. Как говорится – утро вечера мудренее.
Укрыв Германа пледом, я всё же покинула его комнату и хоть мне тоже совершенно не хотелось есть, заняла себя готовкой.
Моя откровенность в любом случае приведёт к чему-то новому, скорее всего, неприятному. Илья так просто мне это с рук не спустит.
Но подумаю я об этом как-нибудь потом.
***
Сын отпросился погулять с другом и немного поиграть в футбол в ближайшем дворе, и я, конечно же, противиться не стала.
Как раз занялась насущными делами – посетила скромную, но весьма интересную выставку, которая была связана с моей деятельностью. Меня вновь охватило размышлениями о тех задумках, которые я хотела воплотить в проекте – трудилась я ландшафтным дизайнером, и заказ у меня был весьма масштабный.
Когда же вернулась домой – первое, на что наткнулся мой взгляд: обувь Кудряшова в прихожей.