Влечение к смерти. Диалог со Шмидт-Хеллерау - стр. 15
Анализируя точки зрения сторонников взаимозаменяемости, Шмидт-Хеллерау подробно останавливается на информационно-системной психоаналитической теории Петерфрейнда, в соответствии с которой:
1) центральная нервная система представляет собой систему переработки информации;
2) организм в целом имеет множество иерархических программ переработки информации с механизмом обратной связи;
3) при поступлении новой информации старые программы преобразуются (обучаются);
4) психические акты в состоянии бодрствования и сна (мысли, фантазии, аффекты, сновидения и так далее) сообразуютсяс действием особых сложных программ, организованных по иерархическому принципу, или происходят параллельно им (курсив мой – Ю.В.);
5) патологические психические акты происходят из-за ошибок или неточностей программирования, а конфликты – из-за несоответствия логики и целей программирования;
6) оптимальная система переработки информации предназначена для контроля, адаптации, организации и интеграции функций Эго;
7) психоаналитический процесс представляет собой системный процесс обучения со сложной обратной связью между аналитиком и анализандом.
Заметим здесь, что против этих «основополагающих тезисов» у Шмидт-Хеллерау не возникает «никаких возражений», что и не удивительно. Вопросы к ним возникают у нас в связи с той самой «старой как мир» проблемой психофизиологического параллелизма, которую Шмидт-Хеллерау выше обозначила, но свою позицию по отношению к которой не определила.
Три первых пункта информационно-системной психоаналитической теории Петерфрейнда, в которых утверждается, что центральная нервная система представляет собой иерархическую систему адаптирующихся программ переработки информации с механизмом обратной связи, возражений не вызывают, но вот четвертый пункт, в котором говорится, что все психические акты лишь сообразуются с действием этих сложных программ или вообще происходят параллельно им, – с монистической позицией Фрейда согласуется крайне плохо. Цитируемое высказывание – откровенно дуалистическое, предполагающее возможность параллельной деятельности неких психических актов и неких информационно-системных программ в рамках психофизиологического параллелизма. То, что Шмидт-Хеллерау так легко соглашается с этим высказыванием Петерфрейнда, только лишний раз подчеркивает отсутствие у нее принципиальной позиции по этому вопросу. И даже ее понимание того, что подход Петерфрейнда во многом тавтологичен, не оправдывает ее соглашательство с его дуалистической позицией, принципиально не соответствующей позиции Фрейда. Не извиняет ее и то, что в конце раздела она приходит к выводу, что попытка замены, а не дополнения «старомодной» метапсихологии современной кибернетикой также лишь «снижает познавательный потенциал психоаналитической теории» и не стоит надеяться, что с помощью одной кибернетики, которая ориентирована на исключительно системные аспекты любой теории, когда-нибудь «удастся изменить содержание теории»50.
*
В предпоследнем разделе «Введения», посвященном стратегиям исследования в психоанализе, Шмидт-Хеллерау обращает внимание на распространенное среди психоаналитиков заблуждение, что психоанализ – если он хочет быть настоящей наукой – должен начинаться с наблюдения. Она указывает на традиционное заблуждение естественных наук по поводу того, что возможно строгое разделение на мир объективных внешних данных и мир субъективной внутренней психической реальности. Шмидт-Хеллерау доказывает, что это не так. Во-первых, человек в принципе не способен создавать теории в отрыве от собственного опыта. Во-вторых, наивно надеяться, что субъект сможет когда-либо установить объективные связи между различными феноменами. В-третьих, человек никогда не сможет экспериментировать произвольно и независимо от собственной субъективности. Заметим, что здесь автор использует монистический подход к теории познания и пишет: