Власть Зверя. Опасный друг отца - стр. 35

Я мог ее сломать, ничего не стоило прогнуть невинную девочку под свои потребности. Заставить ее признать влечение и трахать до самого утра самозабвенно. Плевать, что назавтра она возненавидит меня еще сильнее.

Два последних месяца и так были пыткой, и сейчас я просто желал получить свое.

И мог.

Но не хотел так, не против воли. А чтобы она сама от меня плыла, как в юности.

Провожала влюбленными глазами, когда я к ее отцу в дом приходил. Глазами, в которых с каждым месяцем меркла надежда на взаимность, сменяясь разочарованием и унылой тоской.

Вот так хотел. Чтобы смотрела с обожанием и сама мне все позволяла. Чтобы мое внимание казалось ей манной небесной. Куда это делось?

Не дождалась, сука. Повзрослела и разлюбила. И это меня в ней люто бесило.

А слезы вызвали необъяснимую дурноту. Я себя тем самым злодеем почувствовал, которого она во мне все последнее время видела. И почему-то это задело сильнее, чем я ожидал.

- Сучка, - прошипел я, впиваясь поглощающим поцелуем в ее припухшие, сладкие губы и накрывая промежность рукой.

Горячую, влажную, пульсирующую от жажды.

Маринка ахнула и вся задергалась, выгнувшись дугой. Кричала так благодарно, как будто я охуенный бог секса. Сочно, громко и чертовски сексуально. Мурашками вся покрылась красиво, я залюбовался ею до одурения и захлебнулся слюной.

А потом она распахнула глаза и припечатала одним лишь словом:

- Ненавижу!

И если бы не это, кто знает, отпустил бы ее на сегодня, наверное. Не знаю, как, но сдержал бы зверя. Дал бы ей еще времени, хотя она мне его совсем не оставила свиданием своим всплывшим.

Но эта неподдельная злоба в ее глазах выбесила меня и всю жалость волной смела. Вместо того чтобы запечатать зверя в клетку, сучка выпустила его на волю.

- Жду ответной услуги, - процедил я, усиливая захват волос и давая понять рывком, что ей пора опуститься на колени.

Представил, как она смотрит на меня снизу вверх, послушно открывая рот и принимая длину до самого горла, и похоть окончательно затопила отупевший мозг, а член заломило колючей болью.

Оскалился в ответ на вспыхнувший ужас в карих глазах. На понимание, на что я сейчас ей намекаю.

Ненавидишь, сука? Это уже почти взаимно, блядь!

Я целых два месяца проявлял терпение, но оно закончилось сегодня на слове «свидание»! И окончательно померкло на крике «ненавижу» после, я уверен, охуительного оргазма.

Мы схлестнулись яростными взглядами, как настоящие противники, и несколько секунд просто испепеляли друг друга.

Никто не уступал. Маринка – скрывая за ненавистью страх. Я – с чувством полного превосходства своей силы.

Слетел с катушек, резьбу нахрен сорвало. Потерял всякие берега.

Выпустил копну пышных волос и даже позволил жертве отшатнуться от меня на один шаг по стеночке. Лифт тесный, никуда ей не деться.

Шантаж – это уже крайняя мера. Но Кошанская не оставила выбора.

Понимал крошечной частью одурманенного недотрахом сознания, что с девственницей так нельзя, но она довела меня уже буквально до предела. Отказами своими. И дерзкими взглядами. И необоснованной ненавистью, хотя лично ей я ничего плохого не сделал.

Усмехнулся и наклонился к глазам, тоже лишая выбора:

- Не отсосешь, я тебя выебу.

27. Глава 18. Я буду кусаться

Что он сказал? Я хлопала глазами, в шоке переваривая услышанное.