Власть Зверя. Опасный друг отца - стр. 37
- Я буду кричать и сопротивляться! – сжала я до боли кулаки. – И кусаться!
Камера все запишет. На этот раз – никакого оргазма.
В страшных зеленых глазах неожиданно заплясали искорки смеха, но лишь на мгновение.
- А потом кончать, только уже на члене моем, да?
- Хватит! – рявкнула я, мне вдруг стало реально не хватать воздуха, и показалось, что со всех сторон давят стены.
В груди сперло, голова закружилась, как будто я сознание сейчас потеряю. В глазах внезапно начали скапливаться слезы, хотя я совсем не готова была еще сдаться.
Сражаться до последнего, царапаться и драться, а не плакать, как маленькая обиженная девочка.
Но я именно ею и была, верно? Зарвавшаяся дочка бывшего партнера, почему-то решившая, что может переиграть опытного стервятника. И он только что виртуозно поставил ее на место.
- Хватит, пожалуйста…
Обняла себя за плечи руками, всхлипнула и опустила взгляд, съежившись у стены.
А Зверь молчал. Застыл и больше не приближался. Давил своей массой, прокатывающейся по кабине яростью и неудовлетворенным желанием, но уже не грубил, не наседал. Не требовал ему отсосать.
А мне было так стыдно за слезы эти свои дурацкие. Как будто я ими признала свою слабость и больше никогда уже не выйду на прежний уровень.
Зверь будет знать, что внутри дерзкой и вредной секретарши сидит маленькая, так и не повзрослевшая девочка, готовая сломаться, если ее чуть передавят.
- Харе сопли разводить, - мрачно заявил Зверь, отмирая и шагая вплотную.
Слишком близко. Его сексуальный жар с легким привкусом табака снова забил мне ноздри, не позволяя забыть об опасности.
- Перегнул, ладно, - признал неожиданно Роман Янович, и меня затопило просто непередаваемым облегчением. И слезами.
Минет и трах отменяются, да? Женские слезы – лучшее оружие?
28. Глава 19. У вас есть дети, Роман Янович?
Ужасное напряжение стало отпускать. И когда Зверь двумя пальцами поднял мое зареванное лицо за подбородок, я посмотрела в его завораживающие хризолиты почти без страха.
- Все, отбой рыдать, - приказал, как отрезал. – Завязывай, я сказал.
Я судорожно всхлипнула, быстро моргая. Но это не помогало, слезы катились градом.
Я чувствовала себя беспомощной и униженной жертвой.
- Завела ты меня, пиздец, вот и сорвало немного с петель, - опять перешел он на свой дебильный жаргон, напоминающий, с кем я имею дело.
Ведь мог же изъясняться и нормально, как культурный человек! Но когда говорил вот так, как бандит, я его дико боялась.
Вспоминала, насколько он опасен, и что его нельзя злить. Что я тут на гулькиных правах после смерти отца, и он главный. И может со мной что угодно сделать, от изнасилования до увольнения, но почему-то не делает, а терпит все мои выходки.
- Нельзя так с мужиками, Марин, - объяснился он почти терпеливо, только его низкий и вкрадчивый голос весь вибрировал от напряжения. – Понимаю, неопытная. Но девиз ваш тупой «Возбудим – и не дадим» ни одну бабу не приводил ни к чему хорошему на самом деле.
- Да я не!.. - начала было возмущенно.
- Тихо, - осадил он властно, не давая закончить. - Молчи.
Я снова хлюпнула носом, ненавидя себя за то, что позволила ему увидеть себя такой сломленной.
Подняв вторую руку, Роман вытер мои влажные щеки горячими пальцами, и в нос мне ударил запах… моей собственной смазки, отчего рыдать захотелось только сильнее.