Власть Шести - стр. 18

– Эй, – позвал вдруг Леджер и растянул губы в дебильной усмешке. – У нас с тобой броманс5, Виски. Самый настоящий, мать его, броманс.

Нэйт разразился смехом, не обращая внимания на занывшие скулу и плечо.

– Просто чтоб ты знал, – ткнув в направлении друга пальцем, добавил Поэт, – ты у меня первый.

– Иди ты на хрен, Ледж, – заржал Нэйт, и на душе вдруг стало легко. Он понял – вместе они со всем справятся.

***

Мать встретила так, будто Нэйт уезжал на три дня, а не на три месяца. Никаких объятий – впрочем, их не было с тех пор, как ему исполнилось пять, – никаких улыбок и слов о том, как она скучала. Но Нэйт уже этого не ждал. В свое время Джулия дала ему хороший совет по поводу того, как быть с отцом, и он был ей за это благодарен. Но в остальном их отношения оставались довольно прохладными. Просто Джулия не умела показывать любовь. Да и к кому? Родителей давно не стало, мужа она опасалась, а сын вызывал у нее противоречивые чувства. А вдруг он такой же, как Кристиан? Однако до сих пор он таковым не казался, но Джулия все равно была несколько напряжена в его присутствии, словно стоило ей хоть немного расслабиться, как Нэйт мог внезапно обзавестись из ниоткуда еще пятеркой своих копий с лицами бездушных манекенов. Глупый, иррациональный страх, но он отчего-то постоянно сопровождал ее.

– Есть новости о Томасе, – сообщила Джулия, когда Нэйт принял душ и вернулся в столовую, желая только одного – немедленно сожрать все то, что найдет в холодильнике.

Еда в лагере была скудной и однообразной, а растущему организму хотелось как можно больше калорий. Живот каждый день сводило от голода.

– Он пришел в себя?

– Пришел, еще в июне. Только теперь прикован к инвалидному креслу и говорит с трудом. – Джулия покрутила в пальцах фарфоровую чашку и, понизив голос, добавила: – Отец недоволен.

– В смысле? – удивился Нэйт, наливая в самую глубокую тарелку приготовленную домработницей наваристую и ароматную шотландскую похлебку. У парня уже начала бесконтрольно вырабатываться слюна от вида этого сытного блюда. – Он что, недоволен тем, что Томас получил страшные травмы?

– Вот именно. Считает его слабым и ни на что не годным. Он все чаще говорит о тебе, Нэйт. Похоже, у него на тебя большие планы.

– А что по поводу той девочки? Как ее назвали?

– Аманда, – пробормотала мать. – Она…

Джулия замолчала и уставилась в стену, выложенную плиткой горчичного цвета с вкраплениями бирюзы.

– Она не слышит, Нэйт.

Мать с сыном переглянулись, и Нэйт безвольно опустил руки, до боли сжимая челюсти.

– Выходит, мне еще повезло, что я отделался гетерохромией, – криво усмехнулся он, но на самом деле внутри все съежилось от страха.

А что, если у него не только глаза разные? Что, если с ним еще что-то не так?

Первое, что бросилось в глаза, стоило Нэйту войти через кованую калитку на территорию частной школы, – это тонкие ноги девчонки с распущенными волосами цвета так любимого им гречишного меда. Короткая черная плиссированная юбка, вязаный кардиган сливочного цвета и замшевые дерби. Она стояла к нему спиной, что-то удерживая перед собой в руках.

– Эм-Джей! – крикнул рыжеватый парень в очках и бросился к ней со ступенек школьного крыльца с желтыми крапинками опавших осенних листьев.

Нэйт сделал пару шагов вперед, повернул голову влево и наконец увидел ее лицо. По инерции прошел еще немного прямо, продолжая пялиться. Светлая кожа, а на носу россыпь крошечных не то веснушек, не то родинок. Глаза выразительные, оттенком похожие на скорлупки фундука. А губы будто измазаны вишневым соком. Вот только никакого блеска или помады на них не было. Нэйт остановился около старого дуба и рассеянно сдавил в пальцах полупустую пачку «Данхилла». Стащил у матери вчера вечером.