Владычица морей - стр. 55
Интерес к Сибирцеву был очевиден, но разговор вернулся к Хан Тенгри.
Время от времени Венюков, стараясь никому не мешать, пояснял сидевшему близ него Сибирцеву подробности.
Петр Петрович Семенов в двадцать лет перевел труды знаменитого ученого Риттера на русский язык. Семенову сейчас еще нет тридцати. Его возвращения в Петербург ждут лишь в будущем году. Как все полагают, он совершает важные открытия. Пишет, что намерен подняться в высочайшие ледники. У нас многие бы желали идти по его стопам.
Сам Венюков, казалось, тоже стремился на Восток. А Павел Павлович ушел за свой столик у окна, где он сидел, как всегда. Алексей, входя, не посмотрел в ту сторону.
– Семенову приходится быть и дипломатом, и археологом, – с оттенком зависти вырвалось у Венюкова. – Его команда набрана из казаков и солдат; умелые руки, все смастерят. Пока что их никто не тронул – видимо, славы дурной в тех горах за нами нет.
В комнатах Географического общества в Петербурге, как и во всех географических обществах во всех странах, где пришлось бывать Алексею, есть что-то общее и родное, думал он, сидя у края большого стола с глобусом. И у нас, и в Гонконге, и в Южной Африке, и в Королевском обществе в Лондоне. Всюду такой же большой стол, дверь в зал докладов и заседаний, карты, глобусы на столе и на шкафах или подставках. Толстые книги в шкафах: Гумбольд, Риттер, Чихачев на французском языке, роскошно изданный в Париже in quarto, морские атласы. И как это получается, что даже стулья, одинаковые, мягкие, редки; на них путешественники не сидят. Мягкие предназначены для почетных председателей и посетителей.
Окна одинаково светлы, и нигде ничего лишнего, чувствуется аскетизм и служба науке; изваяния разнятся, как бы свидетельствуют, объясняют посетителю, в какой стране он находится, какому народу принадлежит это научное общество, и кого тут чтят из мировых знаменитостей, и кто тут свой, иногда еще неизвестный миру, и кто считается покровителем.
Во всех таких обществах одинаково тихие, скромнейшие секретари, которые все знают, все любезно покажут, войдут в интересы посетителя, коллекционируют сведения обо всем в природе, никаких выгод себе не извлекают и ни к кому не имеют претензий. Даже при разности в цвете кожи похожи друг на друга во всем мире, будь то негр в очках, китаец в белом воротничке или европеец. Все родня друг другу, как и все библиотеки во всем мире похожи друг на друга.
Алексей отдыхал в таком обществе в Гонконге, там слушал доклад, и там же познакомилась с ним Энн как с товарищем, хотя потом все пошло с фатальным риском, но уже за стенами общества, и оказалось, что она печатается в известиях Королевского общества в Лондоне. И здесь, в Санкт-Петербурге, так же мирно, уютно, и все впечатляет, и собрались сверстники, может быть, будущие ученые и путешественники.
С чтением письма закончили, и все обратились к Сибирцеву, задавали вопросы и просили рассказывать. Более всего про Японию. Говорить про нее ему еще не наскучило. Но помянул про Гонконг, не удержался и про Кантон с опиокурилками и рубкой голов взятых в плен китайских революционеров, про плавания в разных морях, и опять про катастрофу в Японии. Новые знакомые стали откровенничать. Венюков сказал, что хотя завидует Семенову и своим друзьям, также собирающимся отправляться с экспедициями в Среднюю Азию, но сам интересуется Амуром: