Владек Шейбал - стр. 13

Зажимаясь от ударов, корчась от боли, Владислав ожидал только одного – когда его закончат бить, убежать что есть сил домой, спрятаться в комнате, забыться сном. Избитого, с окровавленным лицом, оставили его одноклассники и с издевательским смехом удалились. Сплюнув на землю скопившуюся кровь, побрел Влад домой, сильно прихрамывая на правую ногу.

Бронислава при виде сына пришла в ужас. Смазав синяки и приложив вату к разбитой губе, заботливая мать сказала:

– Завтра в школу не пойдешь, а отец разберется с произошедшим.

Вечером в кабинете Станислава состоялся долгий разговор. Строгий отец вопреки чуждому отношению к Владу, почувствовал жалость. Как-никак, но он был сын его. Грозным взором посмотрел отец на Казимежа, сделал ему выговор:

– Как так получилось, что ты, учась в той же школе, не знал, не видел, как обижают твоего младшего брата, коего ты должен защищать? Владимиру пока двенадцать лет, он ребенок. Тебе же пятнадцать.

– Но, отец… – начал было оправдываться Казимеж, но вовремя осекся, чувствуя, как Станислав готов вот-вот разразиться громом.

– Молчать! – не выдержал, крикнул на любимого сына мужчина. – Теперь оба идите. А ты, Казимеж, до конца недели после школы никуда ходить не посмеешь.

Мальчики в задумчивости вышли в коридор. Старший брат взглянул на Влада таким взором, будто все из-за него случилось, тихо спросил над ухом:

– Кто тебя так? И за что?

– Одноклассники во главе с Кшиштофом избили меня на заднем дворе, и все из-за новенькой, которая обратила на меня внимание.

– Из-за девчонки, говоришь? Кшиштоф? – Казимеж про себя усмехнулся, в голове у него назрел план.

А тем временем Станислав, пользуясь привилегиями почтенного гражданина и именем родственника Жозефа Теодоровича, следующим днем позвонил в школу и договорился о встречи с директором. Разговор был долгим и тяжелым, а директор заверил, пообещал тысячами клятвами, что более никто не посмеет и пальцем тронуть Владислава.

Через неделю, когда синяки ушли, Влад вновь прибыл в школу. Страха перед обидчиками не было – по крайней мере он мужественно держался во время драки – не заплакал, не закричал. Кшиштоф не чувствовал ни вины своей, ни сожаления. Напротив, его авторитет еще больше вырос в глазах мальчишек, для которых он стал непоколебимым лидером, с которым лучше всего было дружить. На перемене хулиганы вновь окружили Владислава – он был недобитым врагом, которого нужно было уничтожить. Кшиштоф вплотную подошел к нему, с издевательской усмешкой проговорил:

– Как дела, еврейчик? Уже позабыл наши кулаки? Может, напомнить?

Он уже хотел было с друзьями отвести Владислава за угол, побить, но вдруг почувствовал сильную мужскую руку на своем плече, оглянувшись, увидел директора школы и краска залила его лицо. Мужчина молвил ровным, но твердым голосом:

– Кшиштоф, Тадеуш, Яцек – за мной в кабинет.

Те, покорно опустив головы, в молчании последовали за директором, а Влад глядел им вслед с пустым, каменным сердцем в душе. Он не сразу заметил, как к нему со спины подошла Катаржина – тонкая, стройная, на пол головы выше него, она тем не менее предпочла Владислава заместо высоких, светловолосых поляков.

– Ты уже выздоровел? – поинтересовалась она.

Влад вздрогнул от неожиданности. Сейчас он как никогда презирал себя за свою трусость, нерешительность и малый рост.