Владек Шейбал - стр. 15
– Папа, не злись на маму. Я видел, мне приснился сон, как дядя Жозеф ушел… ушел навсегда.
– Что ты хочешь этим сказать? – Станислав резко почувствовал тревогу, будто холод пробежал по всему телу. Отвернувшись от сына, мужчина глянул на жену, тихо, почти шепотом, проговорил:
– Звони племяннице моей матери. Кажется… – он не договорил, боясь молвить что-то не то, махнул рукой, – звони прямо сейчас.
Бронислава, накинув на плечи халат, собралась было спуститься на первый этаж к телефону, но ее опередили: все трое услышали звонок, Янка взяла трубку, наступила тишина. Торопливые шаги раздались по лестнице, Янка вбежала в спальню родителей, по ее щекам текли слезы. Совладав с собою, девушка набрала в легкие воздуха, произнесла:
– Мама, папа… дядя Жозеф умер… Сегодняшней ночью.
В молчании – гнетущем, зловещем раздавался скрип голых веток об окна и крышу дома, вой ледяного зимнего ветра. Один лишь Владислав, как-то весь ожившись, подошел к окну и взглянул в ночное небо, в котором тускло белела луна. «Ты отдал мне волю, ты вручил ее лишь мне одному», – про себя говорил он, ожидая немого ответа.
Весь Львов, все католические святые отцы и пасторы хоронили архиепископа и политика Жозефа Теофила Теодоровича. Сам Папа Римский послал делегацию людей, дабы отдать должное памяти великого проповедника.
Затерявшись в толпе граждан из мирян, Владислав отстал от родных, силился продвинуться в первый ряд. У него почти получилось, но диаконы не пустили его, оттолкнули.
– Тише, мальчик, сюда нельзя, – сказал один из них.
– Пустите меня к архиепископу, он был моим дядей, – не унимался Владислав, порываясь прорваться сквозь цепь священнослужителей.
– Да не положено вам, молодой человек, – подошедший один из молодых клириков оттолкнул юношу в толпу мирян.
Началась давка. Он оступился, задел пожилую даму, та стала голосить:
– Несносный мальчишка! Не путайся под ногами.
Даме на помощь пришел дородный мужчина с густой черной бородой, большой как медведь. Одной рукой он сгреб испуганного Владислава за ворот пальто и бросил подальше – в конец толпы. Обозленный на невежество люда, несчастный от смерти дяди, Влад сдвинул шляпу на лоб и в бессилии выбрался к столбу, опустив глаза. В душе было также пусто, холодно и печально.
Ночью ему не спалось. Невидящим взором он глядел в потолок, о чем-то думал. Все так быстро случилось – как перевернуть страницу книги. Не успел свыкнуться с одним периодом жизни, как на пороге стоит другой. Ему не известно было, какие перемены ожидали его, всю семью, родных, но внутренним чутьем ведал: жизнь обернется иной стороной, вот только какой?
Под утро ему удалось заснуть. Уставшее тело, тяжелый от различных мыслей мозг просто отключились. Сквозь явь и полузабытье Владислав расслышал знакомый, почти позабытый голос, сквозь туман зовущий его. Юноша открыл глаза и заметил, что находится в соборе – том самом, где его крестили восемь лет назад. Посреди зала стояли два кресла: резные, с дорогой обивкой. Не долго думая, он сел в одно из них и тут же перед ним возник Жозеф Теодорович – таким, каким запомнил его Влад в детском возрасте. Оба сидели молча друг напротив друга, а вокруг более ничего не было.
– Ты хотел видеть меня, Владимир, и вот я здесь, – первый заговорил архиепископ, – я так соскучился по тебе.