Вкус жизни - стр. 100
– Но вы обязаны были сообщить мамаше о проблемах ее сына. Что вы сделали, чтобы восстановить утраченные в тяжелых родах функции? Чем вы лечили ребенка? Где массажи, уколы, ингаляции, где современная терапия вашего физиотерапевтического кабинета? Ни-че-го не проведено!
Позже Лена узнала, что Елена Владимировна только что приехала из Африки, где была главным врачом огромной больницы, в которой русские врачи не только лечили, но и учили местных врачей. Теперь Лена после работы каждую свободную минуту целенаправленно занималась лечением сына. Научилась делать массаж, потому что медсестра халтурила, если не присутствовать на сеансе или не приплачивать. Она тщательно растирала пухленькое тельце сына, начиная с пальчиков рук и кончая ножками, неукоснительно выполняя указания врача, по секундомеру через каждый час проводила специальную гимнастику и ни разу не пропустила ни одного занятия, если здоровье сына позволяло давать ему нагрузку. А по ночам продолжала изучать медицинскую литературу. Она уже никого не обвиняла, ничего ни от кого не требовала. Понимала, что здоровье сына теперь зависит только от нее.
Много в поликлинике было мамаш с больными малышами. У одного ребенка была послеродовая кривошея, у другого ножки отнялись от прививки, у многих был родовой вывих нижних конечностей. Вот тут-то, в очереди на массаж и другие процедуры, Лена и познакомилась с Оксаной. У нее тоже был сын и те же проблемы. То ли одинаковые болезни детей их сблизили, то ли просто сошлись душами, только теперь, увидев одна другую в очереди, они, как сестры, обнимались и начинали торопливо делиться наболевшим. Лена выяснила, что обе рожали в одном роддоме. Еще узнала, что Оксану ненавидит свекровь, не хочет, чтобы у нее были дети, что свекровина подруга загубила ее сына не по халатности, а по злому умыслу, по злобе не подходила к ней во время тяжелых родов. Не понимала Оксана, что такое плохое могла придумать о ней ее свекровь, чтобы вызвать столь яростную ненависть.
И стали они, как говорится, не разлей вода. Легче жилось обеим, когда душу могли облегчить друг перед другом, не боясь непонимания и осуждения. А ведь как это иногда бывает нужно! Может, впервые в те дни они оценили необходимость этого общения, его благотворность. «Будто исповедовались», – шутили они, не стесняясь своих слез.
Когда через месяц Лена пришла к Елене Михайловне, то заметила перемену в ней. Нет, у доктора был тот же независимый вид, уверенность, достоинство, но взглянула она на Антошку с какой-то грустью. Лена не ошиблась. Елена Михайловна сказала ей тихо и задумчиво:
– Садитесь, мамаша. У меня есть все основания предполагать недостаточность знаний вашего участкового врача. Вот я вам уже и ручку приготовила, записывайте все, что обязаны делать с сыном до двадцати пяти – двадцати семи лет. Его здоровье теперь только в ваших руках.
Она сообщила, что у малыша из-за родовой травмы произошло длительное кислородное голодание организма, результатом которого, возможно, будет слабое сердце, плохое зрение, косолапость, плоскостопие, проблемы с позвоночником и все такое прочее, и продиктовала, как и чем все это нужно лечить. «Если пренебрежете указаниями, – получится у вас на всю жизнь лежачий больной, выполните все условия, – будете иметь, нормального, может только несколько болезненного молодого человека. Это что касается физического здоровья. Насчет головы пока ничего сказать не могу. Будем надеяться, что болезнь не затронула мозг. Молитесь», – на прощанье сказала Елена Михайловна.