Вкус вечной ночи - стр. 19
Постепенно боль начала отпускать тело Насти, а тело ее прямо на глазах стало меняться. И без того бледная кожа девушки стала похожей по цвету на холодный мрамор, а непроницаемые черные глаза дебютантки, показалось, вобрали в себя саму окружающую пару густую летнюю ночь. Как и у мучителя, они приобрели при этом легчайший оттенок венозной темной крови и налет утонченной, томной чувственности.
Сердце ее билось все тише, кожа становилась холоднее, а изящные руки Насти поднялись, обхватили вампира, и девушка с невообразимой дикой страстью вдруг ответила ему на поцелуй.
Ей никогда до этого не приходилось целовать мужчину, но ей ужасно нравилось ощущение его языка у себя во рту, чувствовать запах этого опасного животного и слизывать стекающую с прокушенной губы солоноватую густую кровь.
То был неведомый ей ранее фонтан эмоций, взрыв страстей, безумной похоти и самых низменных в грехе желаний. А потом… Сердце девушки остановилось окончательно, и вампир бережно положил ее обессиленно поникшее тело на влажную густую травку у реки.
Последним, что услышала Настя, перед тем, как погрузиться во тьму, был раздавшийся где-то вдалеке издевательский и заливистый смех Люцифера.
Глядя на распростертую фигурку в белом платье, офицер вытер губы и произнес:
– Вот теперь я верю, что не ошибся в своем выборе. Я дарую тебе вечную молодость и бессмертие, и пусть же твоя красота теперь станет украшать собой лишь ночь!
И поручик кавалергардского полка лейб-гвардии Его Императорского Величества, князь Оболенский отправился на бал, чтобы исполнить-таки поручение государя и выбрать из оставшихся выпускниц будущих фрейлин для императорского двора.
Труп девушки обнаружил поутру садовник и горе друзей ее, однокашниц и родителей поистине не знало границ.
В положенный срок ее похоронили на кладбище в белом платье невесты, с заупокойными молитвами и с надеждою на то, что душа ее на белых крыльях уже вовсю поет на небесах.
Отец Насти, подполковник Жуковский, задействовал все связи, чтобы найти убийцу дочери, но тщательное расследование по горячим следам так ни к чему в итоге не привело.
Кто-то видел, как ночью вдоль институтского забора ошивался живущий при храме местный юродивый Сашка, который не раз уже попадался в этом месте, занятый грехом рукоблудия и не единожды битый за это народом.
Жандармы скрутили юродивого, суд признал его виновным, и в миг, когда душевнобольной был повешен на площади, дело институтки Жуковской посчитали закрытым.
Из оставшихся одиннадцати выпускниц воспитательного общества князь Оболенский отобрал трех самых достойных кандидаток и, сетуя, что нет среди них той лучшей, что таинственно погибла у реки, в скором времени самолично сопроводил указанных девушек в Петербург.
Когда мрак в глазах рассеялся и голова опять начала соображать, Настя поняла, что находится в огромном помещении, похожим на подобие какого-то странного готического бара.
Пол под ногами был каменный, сложенный из крупных кусков черного мрамора с серебристыми прожилками. Стены бара не везде были различимы взгляду, местами их окутывал странный колыхающийся туман, но та их часть, что разглядела Настя, была отделана дубовыми панелями, оббитыми кое-где старинной темно-синей тканью с витиеватыми венецианскими узорами.