Включи мое сердце на «пять» - стр. 24

Это означало, что теперь я счастлив.

Странности, которые я заметил утром, – не сбой в работе, а просто часть ощущений, которые возникают при счастливой жизни.

Когда мы закончили разговор, я подошел к зеркалу и недоверчиво посмотрел на себя.

Я был счастлив!

Врубай на «пять», я был счастлив!

Наверное, я – первый счастливый робот в мире.

n=+1!

Ха!

А затем я заметил кое-что получше: мысль о том, что я счастлив, делала меня еще счастливее.

Оказалось, что счастье – мультипликативное, словно алгебраическое уравнение!

Когда ты счастлив, то весь позитив, с которым ты сталкиваешься, делает тебя еще счастливее.

Напротив, когда ты несчастлив, то даже что-то положительное просто усиливает твое несчастье.

Если «Сч» – счастье, а «-Сч» – несчастье, то это можно выразить следующим образом:

Сч × Сч = СчСч

– Сч × Сч = – СчСч

Я обратился к своему «Колесу» и немедленно обнаружил множество новых чувств, которые неожиданно испытал, а именно:

Радость!

Энергичность!

Изумление!

Оптимизм!

Кроме того, я быстро выяснил, что счастье делает меня, как и людей, иррациональным! Я почти полчаса гонялся по дому за ошарашенным Мемориальным котом Элтона Дж. Райнерсона, а затем в спешке собирался, чтобы не пропустить ни единой секунды восхитительного рабочего дня. А когда из душа на меня потекла роскошная горячая вода, я почувствовал в себе странное желание петь.

Поэтому я запел!

Я знал слова только одной песни: она была частью устаревшей программы, оставшейся с тех пор, когда роботы моего поколения продавали суп в торговом центре. Песня была такая:

Я запел хвалу этому супу на максимальной громкости!

В ответ Мемориальный кот Элтона Дж. Райнерсона громко замяукал, чтобы выразить свое недоумение.

Поэтому он был еще более озадачен, когда я запел:

Я надел свою самую яркую рубашку и записался к парикмахеру, хотя стричься мне не требовалось еще тринадцать дней. В «Стоматологии» я сказал Анжеле, что она прекрасно выглядит, хотя на самом деле она выглядела точно так же, как и всегда. В течение рабочего дня желание петь дважды становилось нестерпимым, и тогда я уходил в подсобку. В первый раз я пел джингл про суп. Во второй раз – про жидкость для полоскания рта.

После работы я вызвал беспилотного убера и поехал в Лукаут-пойнт – место, где люди-подростки принимают психоактивные препараты, которые делают огни Ипсиланти чарующими. Но мне они показались чарующими даже без психоактивных препаратов! Возможно, Ипсиланти и не такой величественный город, как Париж или Нью-Йорк, но в свете прожекторов Мемориальный стадион Элтона Дж. Райнерсона выглядел словно арена значительно более успешной спортивной команды. А силуэт стоящей вдали водокачки напоминал не только пенис, но и космический корабль!

Я был роботом, и я был счастлив.

Я был тостером, сердце которого переполняли чувства!

И в данном случае я говорю о сердце не как о механическом насосе!

Я говорю о сердце как о метафорическом ведре с чувствами!

Врубай мое счастливое сердечко на «пять»!

Разумеется, роботам запрещено испытывать чувства, и я знал, что должен сдаться в Бюро роботехники.

Но я не чувствовал в этом необходимости.