Визит в абвер - стр. 2
Командир роты, видимо, слишком хорошо знал своего ефрейтора и поэтому не счел удобным продолжать уточнения в присутствии русского.
– Итак, кто же ты все-таки есть? – опять вернулся он к своему прежнему вопросу. – Может, наш агент? – Может, явился на связь?
– Никак нет, господин офицер. Но я действительно явился к вам сам.
– Один? – немец поднял указательный палец.
– Так точно, один.
– А кто в тебя стрелял?
– Да вот он, – Павел кивнул в сторону ефрейтора. – Погорячился. Мог бы и не делать мне дырку.
Обер-лейтенант бросил укоризненный взгляд на виновника и замолчал, увидев в проеме двери представителя военной разведки.
Следующее собеседование с перебежчиком было весьма необычным. Оказалось, абверкоманде позарез нужен был человек, отлично владеющий русским языком и обладающий красивым каллиграфическим почерком. Хрусталева усадили за стол, продиктовали ему с десяток фраз. Лучшего и не найти. Вот только как у него с благона-дежностью, выдержит ли и эту проверку? Большим специалистом по данному предмету в команде считался гауптман Шустер, ближайший помощник шефа. Шустер не стал тратить время на словесные упражнения, вызвал из казармы двух солдат и повел Хрусталева на расстрел. Абверу, дескать, прекрасно известно, какой он перебежчик. Поставил к стенке, вынул из кобуры браунинг. Сказал, что у молодого русского человека остался один шанс не схлопотать сейчас пулю: признаться, с каким заданием прислан чекистами. Хрусталев деланно возмутился: стрелять в него? Да как можно? Сам же явился. Впрочем, из-за таких Германия войну и проиграет! Гауптман помолчал и стал считать до трех. Потом выстрелил. Он, конечно же, промахнулся. И во второй раз, и в третий… Инсценировка доставила ему большое удовольствие: заулыбался, похлопал Хрусталева по плечу и отпустил солдат.
С того дня в бюро, фабриковавшем документы для агентуры абвера, появился новый писарь. Долгое время шеф был доволен Хрусталевым, ставил его даже в пример другим. Но потом начались провалы. Все чаще и чаще бесследно исчезали агенты, заброшенные в русский тыл. Опытный разведчик навострил уши. Он нутром чувствовал, что виновника неудач надо искать в собственном доме. А если быть более точным, то среди русских. Он опирался на русских потому, что без них абверу не обойтись, но это перебежчики никогда не внушали ему полного доверия. И все же поначалу даже проявляли заботу, как в тот превый день. Узнав о ранении, тут же вызвали фельдшера. Вскоре в блиндаж спустился низкорослый, белобрысый немец, таща с собой старую, изрядно потрепанную сумку с медикаментами. Он тут же занялся своим делом, не без любопытства разглядывая терпеливого русского. Пуля прошла насквозь, рана еще кровоточила, и пришлось израсходовать немало ваты и йода, чтобы надежно обработать ее и забинтовать.
– Теперь вы все свободны, – сказал обер-лейтенант, обращаясь не только к фельдшеру. – Оставьте нас вдвоем.
Чувствовалось, что он был явно неудовлетворен предварительной беседой с перебежчиком. Последний по-прежнему оставался для него загадкой. Если пришел сам, как он утверждает, то, естественно, напрашивается вопрос: зачем? С какой целью? Ответы могут быть различные, только какому из них верить? И тем не менее перебежчик заслуживает того, чтобы понять хотя бы мотивы eго поступка. Просто так от своих к чужим не уходят, тем более сейчас, когда охотников переметнуться на другую сторону среди русских становится все меньше и маньше.