Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (IV) - стр. 23
– Это горят люди? – следуя за объективом камеры, спрашивает он.
– Сейчас будет крупный план. Вот один… второй… третий…
– Неужели применили напалм?!
– Я тоже сначала так думал. Нет, то какая-то липкая горючая смесь. Ее сливали с вертолетов. Сверху прожектором высвечивали скопившиеся кучки людей и… обливали. Съемка велась спустя пять часов после бойни. А люди, вспыхивая иногда язычками пламени, тлели еще долго.
– Вертолеты? – Семен с недоверием смотрит на Алекса.
– Да! Да! Их было три. Сначала на спящие дома они скинули фугаски, а потом, двигаясь по кругу, на окраине села совершили посадку, высадили десантников и снова поднялись в воздух.
– В Ходжалах стояла военная часть азербайджанцев?
– Если бы! – вздохнул Алекс. – Всего 16 милиционеров. Это личный состав сельского участка из трех человек, усиленный, в связи с конфликтом, тринадцатью милиционерами соседних Агдамского и Агджабединского районов. Шестерых из них схватили, затолкали в один из вертолетов, а потом с высоты скинули на землю.
Вульфсон вдруг умолк.
– Сейчас будет страшный кадр… Это после шабаша. Азербайджанцы ищут живых и собирают трупы. Смотри…
Тело молодой женщины, располосованное от горла до междуножья. Остекленевший взгляд ее застыл на склоне. Объектив движется туда же… На взгорье, среди острых каменьев, которые от заиндевелости кажутся седыми, – одеревеневший на морозе пестрый свёрток. Один из мужчин, заметив его, карабкается туда. Вот он рядом. Он в оцепенении. Он трясет головой, словно ему хочется очнуться ото сна, а затем, обезумело, озирая все вокруг, судя по широко раскрытому рту, кричит. Затем нагибается и поднимает.
«Кажется, кукла», – думает Семен. Камера наплывает вплотную. Она сначала показывает искривленный судорогой, широко разинутый рот мужчины. Он явно издает вой. А потом на весь экран глаза той куклы. Никакая это не кукла. Это девочка. Распахнутые два большущих агата глаз, в уголках которых застыли две хрустальные струйки замерзших слез…
– Боже, Алекс! Выключи. Здесь, до не могу, все страшно.
– Я по сию пору в шоке.
– Кто снимал?
– Наш человек. Он там оказался раньше съемочных групп, прилетевших из Баку.
– Понял, – угрюмо вперившись в пол, глухо произнес Мишиев. – Значит, твоих рук дело?
– Кретин! – взвился Вульфсон. – Также спросил меня и Стюарт. Он связался со мной и без предисловий и жестким голосом по эфиру, как железом по стеклу, провел: «Кто вам давал право без согласования со мной устраивать эту кровавую вакханалию?»
«Я к ней никакого отношения не имею, Бобби», – сразу поняв, о чем речь, ответил я.
«Не Бобби – сэр!» – ледяным тоном поправляет он.
«Сэр, ни я, ни моя команда к этому не имеет никакого отношения…»
«Президент и Бейкер, посмотрев видеозапись – ужаснулись. Джеймс сказал: «Это Хатынь сегодня»…
«Поверьте, сэр, меня самого потрясло увиденное…»
«Я поверю вам, когда буду располагать достоверными фактами, подтверждающими ваши слова. К вам летит группа экспертов для служебного расследования. Рекомендую оказывать им всяческое содействие, вплоть до контактов с агентами и людьми, работающими на вас».
«Сэр, что так круто? Ваши подозрения беспочвенны».
«Вы знаете, что это неслыханное варварство вешают на нас?.. Слушай, что пишет русскоязычная бакинская газета «Новое Время»: «Вашингтон» взял на вооружение методы кровавого палача-коммуниста Пол Пота, который, загнав в концентрационные лагеря собственный народ, методично, с первобытной жестокостью и садизмом истреблял его. Американцы делают то же, только с народом, живущим совсем на другом материке. Сотворенное ими в Ходжалы заставило мир содрогнуться… Неужели это еще одна кровавая страница геноцида в истории человечества?..»