Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (III) - стр. 56
– Не совсем так, – начал было Таиров, но Семён не дал ему продолжить.
– Ты просишь невозможного, Илюшенька.
– Ну и они делают невозможное… Как только они получат твоё согласие, тебя автоматом переводят в штат аппарата КГБ СССР, присваивают полковника и отправляют в Баку… Мокрица станет искать твою задницу, чтобы лизнуть, как это он делал Аге, которого ныне с потрохами продаёт и оптом и в розницу.
– Извини за высокопарность, Илюшенька, но вот что я скажу… Лучше быть обвинённым в воровстве, чем в измене Родине, – глухо, глядя перед собой, говорит он.
– Родина, говоришь?! – взвился вдруг Таиров. – Да, слыхивал, таковая ещё есть – на карте и у лохов на устах… И всё. Больше ни у кого. Её уже нет. Её уже продали. Без тебя продали.
– Хватит нести чушь, – махнул рукой Мишиев.
– Так ты ничего не знаешь?!.. Понятно, ты же был оторван от настоящей информации… Но по официальной, что печаталась в газетах, ты же мог просечь?! Ты же профессионал, разведчик…
– Причём тут «профессионал, разведчик», – передразнил он.
– Надеюсь, пока прятался в своей Щербинке, газеты приходилось читать?
– Само собой…
– Значит, публикация о встрече Рейгана с Горбачёвым мимо глаз твоих не пробежала?.. Не показалась ли она тебе странной и необычной?
– Ты о той, что проходила с глазу на глаз в каком-то в специально построенном сверхсекретном и непрослушиваемом… то ли в мини-куполе, то ли в мини-вагончике?..
– Именно! Тебе это не показалось подозрительным? О чём таком они, два главы государств, двух держав, дерущихся между собой не на жизнь, а на смерть, могли говорить, чтобы их – боже упаси! – никто не слышал?.. Причём один не в зуб ногой по-русски, а другой ни бельмеса по-английски… Какая же эта встреча с глазу на глаз?! И, какой такой, сверхсекрет из неё?!..
– Да, признаться, мне она, та информация, и невнятные комментарии журналистов показались странными.
– Странные, говоришь?! – глаза Таирова, во встопорщенной иглами сосен полутьме, сверкали, как два ещё не сгибших по поздней осени светляка. – Там он всех нас продал. Всю страну. Державу, которую собирали Рюриковичи, Романовы и, если тебе угодно, Сталин … А он продал.
– Кто он, Илюша? – совершенно бессмысленно лепечет Мишиев.
– Кто, кто?!.. Подонок Горби! Вот кто!.. Да будет тебе известно, на Варшавском содружестве поставлен крест. От державы отсекается пол-Европы. Нашей Европы!.. У людей, которые выходят на тебя и хотят, чтобы ты работал на них, есть стенограмма беседы нашего недоумка с Рональдом Рейганом.
– Она же не записывалась, – с явно поколебленной уверенностью шепчет Семён.
– Как ты мог в это поверить? Ты же чекист!.. Впрочем, понятно. Чутьё теряется, когда человек отходит от дел.
– А что ему от этого, Илюша? Чего ему не хватало?
– Быть в истории, – сказал Таиров и, смачно сплюнув, выцедил: – Герострат, мать его ети!
– Это всё правда, Илья? – после затяжного молчания, под аккомпанемент песни про вернисаж, спросил Семен.
– Сёма, мы с тобой одной крови… До такого вранья даже Геббельс не додумался бы…
– На кого из наших они опираются?.. В смысле, обладают ли они реальной властью и реальным влиянием?..
– Они?.. Ты имеешь в виду цээрушников?
– А кого ещё?!
– Шахназаров – достаточно?
– Его советник?
Таиров кивает головой.
– Причём самый доверенный. Ум, совесть и честь Генсека.