Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (III) - стр. 52

– Вера Васильевна, майор Погосов приказал доставить его к вам, – продолжая держать Семёна на спине, объявил он.

«Ты смотри… Погосов… Точно нашенский…» – тут же отреагировало его Я.

Оно, как успел отметить Мишиев, уже таким всполошенным и перепуганным не было. «Наверное, потому, что цацкаются со мной. К доктору прямо на горбу поднесли», – подумал Семён. И ещё он подумал о том, что это его Я чувствует себя лучше него и знает всё наперёд. Раз оно спокойно – значит с ним, вопреки всякой логике, будет всё в порядке.

– Что с ним? – спросила доктор.

Ответили они ей одновременно.

Амбал: «Ноги отказали».

Мишиев: «Подвёл живот… Обложился».

– Да ну! – отшатнулся амбал.

Хорошо, он успел опустить его на кушетку. Иначе бы Мишиев грохнулся на пол.

По скучающему лицу Митрохиной пробежала едва заметная усмешка.

– Витенька, помоги ему снять брюки, – попросила она амбала.

– Доктор, не надо, – с просительной жалобностью протянул Семён.

– Почему?! – строго обернулась она к нему.

– Неудобно. Кальсоны мятые, – серьёзно глядя на неё, объяснил он.

Сложенные в строгости её пухлые губки невольно дрогнули в улыбке.

– Ничего, переживу, – пряча от него ожившее от скуки лицо, сказала Митрохина, а потом, всплеснув руками, воскликнула:

– Ой! Что он такой грязный, Витя?!

И только тут она заметила на руках шутника стягивающие его запястья наручники.

– Я, Вера Васильевна, часа на два подрядился послужить половичком у служивых, – опередив Виктора, ответил Мишиев.

Он шутил намеренно. В таких случаях шутка – что лакмусовая бумажка. По реакции на неё можно было понять намерения и настроенность, взявших его ребят. Либо здесь над ним поработают и… решат, либо, немного поломав, отправят в Баку. Если они надумали поработать с ним здесь, Витёк тычком или грубым словом постарается показать ему его место. Но Витёк вёл себя лояльно. Не хамил и не давил.

Более того, после беглого осмотра Митрохина сказала, что ничего страшного нет и попросила Витеньку помочь ей помассировать ноги полковника.

– Ты – правую. Я – левую, – распределила она.

И Виктор послушно стал мять порученную ему конечность.

– Теперь давай перевернём его на живот, – попросила она.

И тот послушно повиновался.

– Нет, Витенька, так работать нельзя. Сними с него браслетики.

«Браслетики… – усмехнулся про себя Семён. – Так мог сказать человек, состоящий на службе. Значит, она из наших».

Такое, явно мягкое отношение к себе, хотел он того или не хотел, тоже вызывало в нём беспокойство и настороженность. Почему? По идее, они должны были привести его в состояние ужаса перед предстоящей над ним расправой. Они это должны были сделать ещё там, у «козлика», когда он назвался «лётчиком Маресьевым». На эту его шутку майор или кто-нибудь из группы захвата просто обязаны были отвесить ему оплеуху: знай, сверчок, свой шесток. Чтобы потом был поразговорчивей… Ан, нет.

Может, они никакие не гэбисты? То есть гэбисты, но из тех, кто, получив информацию о том, что Мишиев припрятал миллионы, самостоятельно вышли на него, дабы самим завладеть ими?.. А хорошее отношение – тактика?.. Мол, давай, корешок, по-хорошему, поделись и отваливай на все четыре стороны. И так отвалят, что очнёшься в приёмной апостола Гавриила, принимающего на Том Свете души грешных…

– Ну, не мешкай, снимай. Или он опасен? – повторила просьбу врач.