Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (III) - стр. 51

«Они всё равно нас с тобой замочат, – возразил он. – Мокрица в лампасах об украденных «бабках» знает всё. А этим, чтобы я ни говорил – до лампочки».

Почему всё-таки не на Лубянку?.. А может в Астафьево, на военный аэродром дальней авиации?.. Вероятней всего туда, а там, в самолёт и в Дюбенди, откуда он не так давно вылетал к Аге за посылкой.

«Теперь тебя вместо посылки», – ехидно заметило Я.

«В Подольск!.. На их машинах подольские номера», – догадалось его Я.

И правильно догадалось. Правда, узнал Семён об этом позже.

Снова заскрипела рация.

– Въезжаете во двор и, не останавливаясь – к дому, – инструктировал эфир. – Встанете вплотную к двери. Вытащите его по моей команде. Как поняли?

Сидевший на месте водителя, повторил слово в слово.

– Хорошо, – похвалила рация. – Отбой!

«Газик» плавно притормозил. До слуха донеслось хлопанье дверей подъехавшей «волги». Голос, похожий на тот, что трещал в рации, кому-то негромко, но довольно внятно доложил:

– Товарищ майор, задание выполнено! Объект доставлен! Происшествий не было.

– Отведите на второй этаж. В крайнюю комнату, – распорядился тот, кого называли майором.

– Где он?

– Здесь, в «козле», – старший группы стукнул по корпусу машины, где, скрючившись, томился Семён. И снова ударив «козла», приказал:

– Тащите!

Если бы те двое, чьи подошвы всю дорогу топтались на нём, не подхватили Семена, он рухнул бы на стоявшего перед ним майора. Ноги не слушались. Их свело судорогой. Морщась от боли, Семен висел на полусогнутых перед дружелюбно улыбающимся ему офицером с явной кавказской наружностью. Никаких сомнений не оставалось: он в руках землячков, командированных сюда генерал-дегенератом. Правда, мордовороты, что брали его, наверняка из местных.

– Полковник Боливар? – спросил майор.

– Нет… Лётчик Маресьев, – скрипнув зубами, выдавил Мишиев.

Земляк, оценив шутку, расхохотался и, отступив в сторону, приказал:

– На второй этаж. К Вере.

Конспиративная берлога, куда его привезли, была что надо. Косила под санаторный комплекс для ударников коммунистического труда. Находилась она прямо в хвойном лесочке, за высоким, выкрашенным в зелёный цвет частоколом, где среди деревьев стояло несколько коттеджей, предназначенных, очевидно, для семейного отдыха. А помещение, куда его вносили, вероятней всего, служило административно-гостиничным зданием. Судя по холлу с его журнальным столиком, двумя изрядно потёртыми креслами, пыльной пальмой в ржавом ведре и стеклянной перегородкой с окошком, над которой поблекшей дугой висела надпись «Регистратура», – так оно и было. Никого, разумеется, здесь быть не могло. Для трудящихся заводов и фабрик – не сезон, а для его коллег, неутомимых тружеников тайных дел, сезонностей не существует.

Подтащив Семёна к лестнице, ведущей на второй этаж, один из амбалов спросил его, не сможет ли он сам подняться туда.

– Рад бы, да ноги не держат, – посетовал Мишиев.

Он не притворялся. Они на самом деле болтались под ним, как две ватные культи.

– Полковника на руки и вперёд! – скомандовал майор.

И тогда без лишних слов, взвалив Семёна на спину, амбал попёр его наверх.

«Странно. Чего это так они церемонятся со мной?» – недоумевал Мишиев.

У двери с табличкой «Врач-терапевт. Митрохина В.В.», амбал остановился и бедром распахнул её.

В отдалении, за столом, сбоку от раздвинутой ширмы, со стетоскопом на шее, в кипельно-белом халате, сидела довольно миловидная врач Митрохина.