Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (II) - стр. 46

– С циркуляром министра тоже придумали?

Доктор с трудом подавил, рвущийся с губ, смешок.

Циркуляры, господин Коган, приходят едва ли не каждый день. Один другого дурней. Их никто не читает. Очень уж заумствуют столичные мундиры… Так в одном из них предписывалось, чтобы колонна каторожников, проходя через губернские города, должна демонстрировать парадный шаг.

– Представляю, как бы я и, укушенный гадюкой, Спирин прошли бы таким шагом. Например, по Самаре,– прыснул Коган.

Доверительный разговор с Беленьким, который проникся к нему симпатией, натолкнул его на довольно шальную мысль. Вернее план. По-быстрому прокрутив его в голове, он, после недолгой паузы, приступил к его осуществлению

– Вы сказали ему нужен покой? – начал он.

– Больному? – уточнил врач.– Три дня, как пить дать.

– Не выйдет. Завтра же снова погонят…

– Да, у этапа свой график движения, – соглашается Николай Иванович

– Бывает же, что колонна на денек-другой задерживается.

– Бывало,– говорит доктор.– Только не в нашем Уварово. Не тот населенный пункт. Команде может и хотелось бы подзадержаться, а вас то, кандальных, куда девать? Как таковых специальных мест не имеется.

– Ну что это за трудности, Николай Иванович? Еще тепло. Можно где-нибудь в поле.

– Ради одного каторожника, какой бы он больной не был, ротмистр на такое не пойдет… Придется ему вставать в строй.

– Не выдержит.

– Что поделаешь,– разводит руками Беленький.

– Так сделайте что-нибудь. Вы же врач. Помогите,– гнул свое Ефим.

– Вот, Николай Иванович, возьмите. Здесь сотня.

– Сто рублей?! – замерев на месте, выдохнул он.

С опаской глядя на солдат, Ефим кивнул.

– Ну что вы, Коган? Как можно? Ведь вам…

– Там они мне вряд ли сгодятся,– опередил он Беленького. – А вам, чтобы наступить на горло бедности своей, очень к месту.

– Не в бровь, а в глаз. Здесь – это деньжищи… – говорит Беленький и, забирая купюру, обещает что-нибудь придумать…

Слово свое он сдержал. Да еще как..

Полроты вместе с ротмистром уже с ночи стали хвататься за животы и срамными нежданчиками пачкали исподнее белье. Чубайс, которого уваровский полицмейстер поместил у себя в доме, вонючею жижей извозюкал всю хозяйскую постель.

– Рези… Страшные рези в животе… И понос, – жаловался доктору, согнувшийся в дугу ротмистр.

– Воду из речки пили? – спросил доктор.

– Пока шли досюда – пили. Духота ведь.

–То то, я смотрю, весь ваш личный состав мается той же немочью… Глаз не дали сомкнуть,– проворчал доктор.

– Николай Иванович, что это за напасть такая,– зажимая от вони ноздри, спрашивает полицмейстер.

– Признаки брюшного тифа… А может, дизентерия.

– Неужто брюшняк! – вскрикнул хозяин дома.

– Надо проверить… Анализы провести… Они проводятся в губернской клинике. Дня три придется ждать результатов… Поэтому, этапу придется на пару деньков задержаться,– говорит Беленький и, обращаясь к Чубайсу, категорически заявляет:

– Как врач я, согласно циркуляру министерства полиции и здравоохранения, не имею права в таком состоянии дать разрешение на дальнейшее продвижение колонны… Дабы брюшной тиф и дизентерия, дай Бог, чтобы это были не они, могут вызвать страшную эпидемию… Вам, ротмистр, придется весь этап разместить подальше от Уварово. Чтобы не было контактов с жителями…

Беленький сделал больше, чем обещал. Этап под Уварово простоял целых пять дней.