Византийская ночь. Славяне во Фракии - стр. 68
«Вот это встречают нас, – думал мальчик, уплетая кусок жирного рыбного пирога. – Вот это праздник, настоящий, а не пастушеская скудная пирушка с кислым вином». Он припомнил последнюю попойку пастухов с руганью, дракой и зажаренным больным тощим козлом, от которого ребенку перепали лишь обглоданные кости. Пьяные мужчины бросали их мальчику словно собаке.
Смех и песни не утихали повсюду. Горделиво ревели за стеной боевые кличи. Не лаяли только псы. Сытые лениво валялись на полу, а голодные с просящими взглядами ожидали лакомых костей.
– Хвала Иисусу, я нашел все, что хочу от жизни, – шутливо кряхтел Алавив, орудуя ножом в румяной кабаньей туше. – Ведь как хорошо, когда вино и мясо заполняют живот.
– Такой живот и щадить не хочется! Верно? – хмыкнул слегка захмелевший мордастый гот. – Хорошо мясцо зажарили. Молодцы!
– Давай вырезай кусок посочней! – произнес бородач с разбитой переносицей. – В кабаньем сале заключено все мужское счастье. Ведь если не поесть-то и не поспать, а если и не поспать, то и не полюбиться всласть. Это еще мой дед сказывал. А уж головную боль вином без жирного ломтя и вовсе не разогнать!
– Особенно тем, у кого дурь в голове, особенно не помешает поесть… – пьяным голосом сказал длинноволосый воин с бритым лицом.
– И еще, люди говорят… – бубнил варвар напротив Амвросия. – Вот только послушайте, – он налил себе еще медового вина, – это же…
Русобородый германец в зеленом плаще вскочил на ноги:
– У кого это здесь болит голова? Моя никогда не болит.
– Чего ей болеть, это же кость, – усмехнулся Алавив. – Садись, Карл, нашел, чем похваляться среди товарищей. Садись. Дам тебе еще свинины. Отличное средство от лишнего хмеля. Смотри не опьяней, как наш добрый Хайнрих, у которого скоро глаза закроются.
Большой отрез кабаньего мяса упал на блюдо перед Карлом.
«Лихо бросает, – заметил про себя малыш, с восхищением глядя на молодого белокурого германца, – наверняка и в бою он точен».
Горячий жир бежал по ножу Алавива. Отрезав еще один кусок мяса, гот разделил его на две части. Одну он взял себе, а другую, поменьше, – положил Амвросию, поучительно добавив:
– Вина больше не пей! Мал еще.
Мальчик неестественно кивнул и принялся есть. Выпитый мед уже немного ударил ему в голову. Оторваться от напитка казалось невозможным. Притягивали аромат, сладкая легкость и пряное чувство во рту, возникавшее после каждого глотка. Мед пился незаметно, но так же незаметно он спутывал язык и сбивал движения.
– Вы все в первый раз пришли за Дунай, а я бывал уже тут однажды, – щурясь заговорил гот с приплюснутым широким носом и пшеничного цвета бородой. – Каждый слышал, что наши предки ушли из этих мест из-за гуннов. Но это все басни. Басни, я говорю! Вы думаете, будто гунны, явившись из степей, победили наш великий народ? Не верьте! Взгляните на себя, на наши мечи и коней. Все дело в русалках, появившихся в здешних реках! Слышите?
– Это еще что за сказки? – вмешался Алавив.
– Тише ты! – зашипели другие воины, которым страшно хотелось узнать, что же будет дальше. – Тише! Не мешай знающему человеку.
– Ну вот, и мне они рот заткнули. А я их столько раз выручал, – возмущенным шепотом пожаловался молодой германец единственному оставшемуся собеседнику – маленькому Амвросию. – Не верь им, юный друг, и не слушай! Все это вранье. Врут!