Византийская ночь. Славяне во Фракии - стр. 46

Валент впервые за много дней чувствовал себя спокойно. Улицы города наполнял приятный ему шум. В топоте ног, ударах по дереву, болтовне прохожих, выкриках разносчиков и лавочников слышал изгнанник привычные звуки жизни. Так же шумели италийские города, только речь людей была немного иной. Здесь все еще жива была вера в безопасность жизни под защитой легионов империи.

Тощая женщина с лотком проскочила меж лошадей путников:

– Возьмите жареного гуся! – кричала она, подняв за шею необычно маленькую тушку остуженной птицы. – В дороге нет ничего лучше. Или хотите мясных пирогов? – она улыбнулась готу редкими зубами. Серые глаза ее смотрели призывно. – Решайся, красавец!

В ладони женщины ласково зазвенела медь.

– Давай на все своих пирогов, малышка, – лихо бросил Феодагат и ссыпал купленные припасы в боковую суму. – Ну-ну, какой проворный! – пригрозил он назойливому попрошайке, бесцеремонно отпихивая его ногой. – Не успеешь достать монету, а вокруг уже рой нищей рвани.

– Твоя правда, – согласился Валент.

Он чувствовал, что призрак былого мира ускользает от него. «Еще немного, и я больше не увижу римских городов. Больше не услышу этого шума, не почувствую вони из подворотен. Но разве я не любил всегда больше загородные дома?»

Ворота города были широко распахнуты. Стражники отдыхали под навесом, подремывали на лежанках или играли в кости. Лишь пара воинов со щитами для строгого вида стояла в проходе. Несколько голубей копошились поблизости среди разбросанной по земле соломы.

Валент вспомнил, как пробирался в город. Документы его не были надежны. Он пристроился к погонщикам скота и проскочил мимо стражи. Бедный вид и пастушеский посох пояснили его положение. У солдат не возникло вопросов. Лишь раз до этого осмеливался он войти в римский город на Балканах. Тогда вместе с купцами его пропустили без проверки. Но теперь любой досмотр вещей путника вызвал бы массу вопросов, а денег, чтобы откупиться, бывший сенатор не имел.

– Здорово, парни! Христос вам в подмогу, – шумно приветствовал Феодагат римских часовых. – Эх, в другой раз отыграю у вас все.

– Не мечтай, приятель, – подмигнул германцу молодой воин в шлеме с обломанными перьями в навершии и коротким копьем в руке. – Удачи тебе! Заезжай к нам почаще. Игрок ты славный.

«Вот и все, – подумал Валент, – и никаких проверок, досмотров и вопросов. В нашем мире варваром быть легче, чем уроженцем Рима. Теперь мое произношение считается странным, а у гепида или гунна оно всегда подходящее». Ему вдруг стало обидно за все случившееся с империей за два последние века, от злополучного дня битвы при Адрианополе до разорения некогда богатой и красивой Италии[36].

Ворота Стобы остались позади вместе с городской суетой.

Ровная дорога, вымощенная римлянами столетия назад, не радовала гота. Он приходил в себя медленно. Гневные вспышки воспоминаний прошли. Но выпитое вчера пиво медленно выветривалось из его большой, как сам он, головы. Зелень вокруг, чистое небо и голоса птиц успокаивали только Валента. Он так изголодался за последний месяц, что недавно съеденное им острое, отлично пропеченное на углях мясо дурманило разум и немного клонило ко сну. Было легко и спокойно.

– Разве это конь для вождя? – ворчал Феодагат, нервно теребя то уздечку, то пояс с мечом. – Ну, скажи, Валент?