Вирус бессмертия - стр. 38
– Нормальненько! – отрезал Дроздов.
Роберт перестал сутулиться и поправил очки.
– Значит, со мной все будет в порядке? – уточнил он.
– С тобой-то? – покосился Максим Георгиевич на Роберта. – Все будет хорошо. Поехали в Кусково, Сердюченко, заводи колымагу.
Роберт откинулся назад в тень салона и притих. Он усиленно думал, что означает это «все будет хорошо». Хорошо кому? Ему? Или Дроздову? Или Свержину? Хорошо – понятие растяжимое.
Машина с урчанием покинула двор и покатила по переулкам.
– Максим Георгиевич! Я – с вами? – робко поинтересовался Роберт.
– Со мной. Получишь новое задание. Покажу человечка. Войдешь с ним в контакт и будешь ждать указаний.
– А-а, – с облегчением протянул Роберт. – Понятно.
– Ну и славненько. – усмехнулся Дроздов и погладил бородку. – Кстати, этот человечек – девушка. Познакомишься, может, приятно проведешь вечерочек-другой.
Роберт совсем повеселел.
– С девушками я работать люблю! – радуясь предстоящей жизни, воскликнул он. – Эта Варька такая дура – вообще ни с кем. Лучше всех себя считает, гадина! А бывают такие… Нормальные комсомолки! С ними можно и пообжиматься, и кинишко какое посмотреть…
– Ни с кем, говоришь? – заинтересовался энкавэдэшник. – Откуда такая информация?
– Говорят, – неопределенно хмыкнул стукач. – Я знаю как минимум четверых, которых она отшила. Злились, рассказывали. А Люська, ее приятельница, как-то мы пили вино, обмолвилась, что Варька, мол, сама говорила, будто противны ей все. Правда, Люська и соврет – недорого возьмет. Но похоже на правду. Уж то, что ей все противны, это точно. А от брата ее, Стаднюка, я знаю, что по вечерам Варька все больше дома, за дедом смотрит, книги читает. Поступать собралась куда-то, хочет ученой быть, как отец. Надеется получить направление в вуз. – Роберт хихикнул, снял очки и придвинулся ближе к Дроздову. – Вообще у меня есть одно предположение! – прошептал он возбужденно.
– Ну?
– Мне кажется, что они со Стаднюком того.
– Чего того? – не понял Дроздов.
– Ну в смысле это… – запнулся Роберт. – В смысле как муж с женой. Они ж двоюродные! А то странно – и Стаднюк ни с кем, и она ни с кем. А?
«Оп-па, – подумал энкавэдэшник, чувствуя, как холодеет в груди. – А вот эту возможность я упустил из виду. Стаднюк мог соврать, что девственник, поскольку сестричка хоть и двоюродная, а все же сестричка. Если они спали хоть раз, то у меня могут возникнуть большие проблемы. Точнее, исчезнуть. У покойников проблем не бывает».
Даже если существовала хоть малая доля такой вероятности, то следовало обдумать, как спасти шкуру в случае чего.
Когда вдоль пробитой в снегу колеи потянулся лесок, за которым маячила замерзшая гладь пруда, Дроздов приказал шоферу свернуть и остановиться.
– Пойдем, Роберт, – обернулся он к стукачу. – Дама, о которой я говорил, работает здесь сторожем. В двух шагах. Я, понятное дело, туда не пойду, только покажу тебе домик. А ты уж придумай, как напроситься к ней в сторожку погреться. Валяй!
Парень выбрался в снег и протер запотевшие от мороза очки.
– Холодно. – Он поднял воротник шинельки.
– Правдоподобнее будешь выглядеть, – усмехнулся энкавэдэшник.
– Может, не сегодня? Отчего такая спешность?
– Иди давай! Дело государственной важности! – подтолкнул его Максим Георгиевич, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и по возможности добродушно.