Виринея, ты вернулась? - стр. 6
Все произошло в одно мгновение. Оля молниеносно вскочила, опрокинув стул. Книга свалилась на пол вместе с пауком.
– Он ядовитый! – заорал Тимур. Оля молча подняла взгляд. Она дрожала мелкой дрожью, глаза позеленели, на побледневшем лице ярко проступили веснушки.
Лена и Василиса кинулись к двери, визжа как потерпевшие. Васька с ногами вскочил на парту. Рустик с Сережкой последовали его примеру. Спокойствие хранила только Оля. Оторвав взгляд от Тимура, посмотрела на перевернувшуюся книгу. Присела и подняла. Паук был под книгой, не двигался. Оля смотрела на него в упор. Затем осторожно взяла в руки.
– Что ты делаешь? Ты умрешь! – завопил Тимур срывающимся голосом, в душе проклиная себя за глупость. Почему не подумал, что будет делать с мерзкой тварью, после того как напугает Олю?
– Это ты умрешь, – слова Оли прозвучали в полной тишине. Она выпрямилась, держа паука в руках.
– Ты че, дура? – Первым не выдержал Серега.
Оля сделала шаг по направлению к Тимуру, тот отступил. Внезапно ему стало страшно. На лице Оли не осталось ни кровинки, и он впервые увидел, как та красива. Солнечные лучи подсвечивали ее, окутывая тонкую фигурку в золотистый шифон. Легкое платье обрисовало силуэт, волосы сияли красным золотом. Все это пронеслось в голове Тимура за одну секунду до того, как он сделал еще один шаг назад.
– Не подходи, – предупредил он. – Даже не думай кидать его, – кивнул он на паука.
Оля покачала головой:
– Это ни к чему. Тебя и так собьет машина через час. – Она протянула руку, и Тимур, внезапно растерявший кураж и лишившийся разом сил, покорно отдал ей банку с крышкой.
Оля осторожно посадила туда паука и закрыла крышку. Легонько подула сквозь вентиляционные отверстия. Паук слабо зашевелился.
– Верни назад. – Она протянула банку Тимуру, но тот отшатнулся. Оля поставила банку на парту рядом с ним.
Под всеобщее молчание она, подняв книгу, вышла из кабинета. По гомонящему коридору, прижимая свое сокровище к груди, дошла до лестницы и начала быстро подниматься в свое убежище – старую подсобку на четвертом этаже, которой никто не пользовался за ненадобностью, служившую ей пристанищем от вечных издевательств одноклассников.
Оглядевшись по сторонам и удостоверившись, что возле подсобки никого нет, Оля изо всех сил потянула дверь на себя и резко нажала на ручку. Таким образом открывался нехитрый замок. Раздался знакомый щелчок, и в нос ударил запах хлорки, старой дерюги и пыли. Не удержавшись, Оля чихнула, быстро зашла в подсобку, включив тусклый свет и аккуратно прикрыв за собой дверь. На негнущихся ногах дошла до пластикового синего стула, стоявшего посредине крохотного помещения, и, рухнув на него, разрыдалась.
Олю била дрожь. Она услышала, как прозвенел звонок, но знала, что в класс не вернется ни за что на свете. Боготворившая и преклонявшаяся перед любыми проявлениями природы, Оля страдала арахнофобией. В ужас ее приводили даже безобидные тонконогие паучки, которые попадали к ним в дом вместе с весной. Оля убегала в другие комнаты и отказывалась возвращаться, пока кто-нибудь не избавлялся от насекомого, следуя ее строгим наставлениям ни в коем случае не убивать.
Тимур же, засунув банку в рюкзак, решил уйти из школы. Произошедшее его разозлило. В результате он сам себя выставил дураком, испугался паука, как будто тот крокодил какой. Он твердо решил вернуть мерзость владельцу. Пусть даже деньги не возвращает – просто заберет. Ведь сам Тимур понятия не имел, что делать с пауками, как содержать, да и вряд ли мать обрадуется.