Вихрь переправ - стр. 38
– Да ладно тебе, Фей, не переживай, мне же можно, – подбодрила его Юна и по-дружески ткнулась плечом о его плечо. И сегодня на девушке сидела длиннющая, почти до колен футболка цвета фуксии с широченным и довольно-таки глубоким вырезом. – Я никому не скажу, даже Нилу.
– Это серьёзно, – улыбнулся Матфей «вескому» аргументу и коротко рассмеялся.
Взглядом он поймал прямоугольник единственного в этой обители окна, одна из створок была на четверть открыта. Юна одинаково любила тепло и холод, но только не тогда, когда баланс нарушался в пользу одного из них. Она частенько проветривала комнату, развеивая жаркую духоту, нагнетаемую змеевиком подоконной батареи, равно как и в особо ветреные и студёные деньки, обкладывалась пледом и подушками, затыкая окно ватой.
– Слушай! – воскликнула тут же она в озарении. – Ты сказал, что он тебе какие-то книги странные дал почитать?
– Да, там про таких как он, и ещё кого-то. Уже не помню.
– Фей, будь другом, покажи мне эти книги, – умоляюще произнесла Юна, для вящей убедительности ласково ухватив приятеля за руку. – Ты же знаешь, я страсть, как люблю книжную братию. А у тебя там есть книга, которой больше ста лет. Представляешь, какой раритет тебе доверили на хранение?!
Безграничный энтузиазм Юны мог сравниться лишь с её одержимостью книгами. Даже чердачная комнатка каким-то чудом вмещала в себя три высоченных шкафа, под завязку набитых книгами различных авторов. Разнокалиберные цветастые корешки, выстроенные строгими армейскими шеренгами, бравыми солдатиками торжественно взирали из-за стекла шкафных дверок, перечитанные не единожды и жаждущие своими историями ринуться в бой по велению императрицы.
Среди трёх книжных великанов стояла квадратная пышка-тумба, служившая журнальным столиком, комодом и трюмо. В обители Юны все вещи казались Матфею нужными и родившимися вместе с самой комнатой. Но сердцем этого жилища он считал небольшую тахту с пригоршней мягких диванных подушек, заботливо укрытую лиловым флисом пледа. Именно на этом острове покоя он столько раз находил приют после гнетущих рабочих будней. А сколько чая и какао было выпито за разговорами на этой оттоманке! Юна не использовала тахту в качестве постели, её маленькая кровать была задвинута в дальний угол и огорожена ширмой от лишних глаз.
– Ну, наверное, можно, – уклончиво проговорил Матфей. – Только Гамаюн обещал вечером залететь. Нехорошо будет, если он тебя застанет при листании своих же книжек.
– А я ненадолго, всего на десять минуточек, – сладко промурлыкала Юна. – Ну, Фей, пожалуйста, пошли.
И как тут откажешь, когда на тебя подобострастно взирают самые прекрасные глаза в обрамлении тёмного бархата ресниц, когда томный и приглушённый голосок проникает в самое твоё сердце, а тонкие крохотные пальчики нежно поглаживают кожу твоей руки – и от всей этой суммарности ощущений голова туманится, а тело порождает дрожь! Вот и Матфей не смог устоять и поддался уговору подруги.
Наскоро допив чай, они спешно покинули Юнину обитель, и в очередной раз молодой человек, преодолевая лаз в полу, не устоял от искушения сравнить бывший чердак с каютой некого фантастического пиратского корабля, а распахнутую настежь напольную дверку с уводящими вниз деревянными ступеньками – с трюмом, набитом таинственными и неведомыми сокровищами.