Вихрь переправ: 4. Если жить хочешь в новом мире - стр. 47
Вскоре на пригорке, где стояла группка людей, завертелся со звериным рёвом, вмиг выросший из земли вихрь, а спустя минуту никого уже не было. Только бледнеющее небо, несколько дрожащих звёзд и дышащий печным дымом посёлок.
3. Все куда-то спешат
Она вышла на улицу, до того невмоготу находиться с навязчивостью этой дурочки, Салины, дотошливой в своей угодливости. Пусть они обе и землячки, но земля Мириса не достаточное основание, чтобы Зиновия сносила узколобость соотечественницы.
Так не доставало привычной снежной зимы. В Фиренце продолжала господствовать глубокая осень, которая через пару месяцев должна была незаметно смениться весной. Но невзрачный январь, его серое начало, тяготил душу белокурой девушки, тревожа память и ненароком погружая в меланхолию.
Кутаясь в пальто голубовато-белого цвета, Руссу замерла в паре шагов от крыльца домика Аликуды, а затем решительно устремилась прочь. Необходимо пройтись, прочистить мозги, подышать сырым, но живым воздухом и отстраниться от назойливой союзницы, пусть и преданной Зиновии всем сердцем, душой и телом.
Мельхому пришлось ещё горше; волк, тем более такой приметный, как мириский, находиться в пределах города не мог. Пришлось прислужнику довольствоваться дикими окрестностями Фиренце, подальше от Калаис-Виве-Куи, где госпожа гостила весь остаток декабря, задержавшись в январе. Их встречи носили краткий и пронзительный по душевности характер, но конспирация оставалась на первом месте, а потому Мельхом старался ничем не привлекать внимания людей, дабы тем не навредить союзнице.
Сегодня не был день встречи, хотя Зиновия всем своим существом жаждала встретиться взглядом с серыми глазами волка, обнять и прижаться к его густой молочно-серого оттенка шерсти, вдохнуть волчий запах, который всегда вызывал память того дня, когда она изменилась и встретилась с любимцем. Их краткие единения дарили покой, в них она черпала своё терпение и силу действовать дальше.
Зиновия Руссу брела по грунтовой дорожке, вытоптанной тысячами неугомонных ног, коренастые оливы по бокам простирали в стороны полуголые ветви. Нос забивали запахи перепрелой листвы, влажной земли и кошачьей шерсти. Мысли неотступно преследовали её, под их натиском она замедлила шаг, и вдруг остановилась, задрала голову вверх. Небрежно собранные в узел, волосы рассыпались белоснежным каскадом, точно снежная лавина. Миндалевидные глаза на бледном лице сощурились, пусть солнце в полной мере не казало себя миру, его незримое воздействие ощущалось.
Меж свинцовых облаков образовались крупные прорехи, точно горла колодцев. Солнечный свет сочился из них, рассыпаясь мельчайшими брызгами. Казалось, что не небо над головой, а своды гигантской пещеры, древней, появившейся вместе с этим миром. А норы-колодцы жизненно необходимы для пропуска божественного воздуха – иначе задохнешься, иначе высоченные своды падут и раздавят ужасом своей мощи, иначе и быть не может.
На краткий миг она забыла, как дышать и, вспомнив, уподобилась выброшенной на берег рыбёхе, широко разверзнув уста и с шумом втягивая холодный сырой воздух. Утраченная давным-давно сестра по крови, потерянная недавно сестра по дружбе – образы нарождались и рассыпались в прах перед её мысленным взором. Сколько ещё у неё отнимут частичек души, скольким ещё ей предстоит жертвовать?