Ветер с севера - стр. 17
Стычки между Кетилем и женой ярла случались и раньше, но обычно Снэфрид держалась с таким ледяным достоинством, что ругающийся кормчий, как правило, сам превращался в мишень для насмешек. Но теперь в женщину словно вселился злой дух. Она закричала, что проклятый Кетиль специально завлек их на этот берег, а в следующий миг уже вцепилась в заплетенную косой бороду кормчего и рванула её с такой силой, что старый викинг мешком повалился ей в ноги. Однако уже через минуту он сам опрокинул её затрещиной, и вскоре они покатились по земле под громовой хохот викингов. Если бы Ролло и Олаф не растащили их, оба схватились бы за оружие.
– Чтоб тебя сожрали немочи и хвори! – проклинала, вырываясь из рук Ролло, Снэфрид. – Чтоб ты мочился кровью и спал среди прокаженных! Чтоб ты умер от руки ребенка или женщины!
Пощечина Ролло свалила Снэфрид на песок.
– Успокойся! Опомнись, Снэфрид! Ведь уже завтра ты будешь жалеть о своих словах. Ты ведешь себя, как женщина раба, а не ярла. Будь же разумна и пойми, что мы не можем сейчас снова выйти в море. И это верно, как судьба.
– Судьба… – тихо повторила Снэфрид. Ветер бросил ей на лицо светлые волосы, и Ролло не видел бешеной злобы, исказившей её черты.
Он молча пожал плечами и отправился взглянуть прочно ли закреплены у берега драккары. Кетиль, хмурясь, уже раскладывал у костра провизию, пил, чтобы успокоиться, из меха[31] вино, которое всегда предпочитал пиву. Весельчак Олаф посмеивался:
– Не знаю, что это за земля, но здесь весело.
И тут же принялся сочинять вису о битве девы и старого кормчего. Однако Ролло велел ему заткнуться. Он молча поглядывал то на сидевшего у костра Кетиля с расцарапанным лицом, то в сторону дюн, куда удалилась разгневанная Снэфрид. Оба они были дороги ему, и он глубоко сожалел, что и жена, и старый друг выказали себя такими глупцами.
Вскоре Ролло немного отвлекся, когда двое викингов притащили к костру обнаруженного неподалеку отшельника-христианина. Тот был перепуган, воздевал к небу руки и что-то без умолку лопотал – молитвы, как понял Ролло, имевший опыт общения с христианами. Но старый отшельник вдруг замер, когда Ролло появился перед ним во весь свой исполинский рост, а потом вдруг назвал викинга по имени.
Ярл сначала опешил, но быстро понял, что его, как обычно, приняли за отца. Отшельник же вдруг принялся отчаянно креститься и что-то вопить. Ролло повернулся к Кетилю.
– Ты знаешь язык этих мест? Что он там мелит?
Кетиль засмеялся.
– Он говорит, что Ролло вернулся в эти края и берега великой реки Сены вновь омоются кровью. Поэтому он молит своего распятого Бога, чтобы тот забрал обратно в преисподнюю того, кого называют хозяином Нормандских земель.
Ролло хмыкнул.
– Хозяин Нормандских земель! Хорошо звучит… Хей, свяжите-ка его. Сейчас я хочу спать, а утром он понадобится, чтобы сказать нам, где здесь найдутся вода и пища нам в дорогу.
Кетиль, который сначала было заулыбался, вновь стал мрачнее тучи, однако сам скрутил веревками проливающего слезы отшельника.
А Ролло ушел в ближайшую рощу, где устало опустил голову на ствол поваленного дерева и вскоре спал так же сладко, как если бы покоился на сеновале или на перине из гагачьего пуха.