Ветер с ароматом корицы - стр. 21
Спален наверху оказалось три. Судя по расстоянию между дверями, одна была большой, а две другие – поменьше. Мне досталась та, чьи окна выходили на пристань. Милая комнатка, но какая-то безликая. Таким, наверное, и должно быть временное пристанище для гостей.
Плеск воды за окном странным образом успокаивал. Я даже начала напевать. Пока я раскладывала вещи в огромном пузатом комоде, вернулся Малыш Хакли и принес корзину с куском мыла и огромным полотенцем. Оно больше напоминало простыню с вышивкой по кайме.
Я выложила кое-что из купленных на ярмарке вещей в корзину, чтобы облачиться в них после купания, и поспешила вниз. Нашла капитана на кухне. Он уже вовсю кашеварил.
– Долго не плескайся, – бросил он мне через плечо. – Поедим и за дело. Никто не отменял выпечку хлеба. Селедочники быстро смекнут, что у нас проблемы. Утром «Удильщик» должен заняться привычным делом.
– Но как же? Разве кораблю не требуется серьезный ремонт? – я остановилась на пороге. Непривычно было смотреть на капитана в фартуке с оборочками. Женский? А чего я удивляюсь? Наверняка и до меня здесь были женщины. Вполне возможно, что к уюту в доме приложил руку не сам старик, а его… старуха. Тогда получается, что Рут Талбах вдовец? Надо бы при случае поспрашивать Хакли.
– Развезем хлеб, и только потом займемся плотницкими делами, – дед громко постучал ложкой о край сковороды. – Не впервой.
Вода оказалась совсем не теплой – я потрогала ее ногой. Выбирать не приходилось. Хотелось побыстрей снять с себя драную рубаху и смыть с тела сажу и мраморную пыль. Походив вдоль берега, я нашла тихую заводь. Ее не было видно из дома. На всякий случай развесила на кустах полотенце, соорудив прикрытие от любопытных глаз. Разделась догола, так как купальник тоже требовал стирки, и вошла в воду. Зубы стучали от холода, но я жмурилась от блаженства.
Искупавшись, еще раз ополоснула голову. Сомнение, что смогу после мыла расчесать колтуны, меня не покидало. Не пришлось бы кромсать ножницами волосы.
– А ты на самом деле похожа на русалку. Красивая.
Я резко развернулась, прикрывая руками грудь. На берегу сидел Малыш Хакли и жевал травинку. Неизвестно, сколько он здесь прохлаждался, и что успел увидеть, но его наглая улыбка вывела меня из себя.
– Ты чего здесь делаешь? – зашипела я. – Не знаешь, что за девочками подглядывать нельзя?
– Меня дед послал. Сказал, чтобы ты голову отваром трав ополоснула. Он специально для тебя приготовил. Или тебе не надо? Так я вылью, – он, не переставая улыбаться, взял кувшин, стоящий рядом, и наклонил, намереваясь опрокинуть в заводь.
– Какой же ты засранец, – зло процедила я, подплывая к берегу. – Хочешь удовлетворить свое любопытство? Или смутить меня? На, смотри!
Я встала в полный рост и убрала от груди руки. Никто мальчишку сюда не звал. И мне не стыдно. Хоть раз проучу.
– Все? Посмотрел? – я видела, как налились малиновым цветом его щеки. – Теперь ты раздевайся. Дай гляну, какой ты мужчина.
Хакли убежал весь пунцовый, а я спокойно ополоснула волосы, поливая их дивно пахнущим теплым отваром. Нашла в корзине гребень, оставленный мальчишкой, и легко расчесала гладкие пряди. Вот что значит, сила девственной природы. Надела чистую рубашку до пят, выстирала купальник и развесила его на кустах. Когда вода стекла, а волосы немного обсохли на ветру, натянула шерстяное платье со шнуровкой на груди, собрала вещи и пошла к дому. Никогда не любила одежду вишневого цвета, но кто меня будет спрашивать, что мне нравится, а что нет.